Голодные кости (СИ)

— Он лишь наказал отыскать невесту, — улыбнулся отец. — А я напомнил, что у меня дочь на выданье. Разве ты не рада?

Рада?.. Сора растянула подрагивающие губы в вежливой улыбке. Как она может быть рада, если ее выбрали по совету императора? Она думала... Мечтала, что встретит будущего мужа на ежегодном празднестве во дворце. И между ними сначала не будет слов — только взгляды, при помощи которых влюбленные узнавали друг друга. А потом — ухаживания, шепот подружек, смущенная улыбка, скрытая веером, глаза, опущенные вниз...

Все это оказалось безжалостно украдено.

— Рада, — Сора склонилась, — я рада, отец. Позволено ли мне самой выбрать слуг?

— Да, — Ичиго, довольный кротостью дочери, разрешил подобную вольность. — Можешь взять с собой, кого захочешь.

Конечно, она выбрала Аюми — вместе не так страшно. Позже, когда весть разнеслась по поместью, среди служанок начали распространяться сплетни... Об их содержании Сора рассказала верная Аюми. Расчесывая волосы своей госпожи перед сном, бойкая служанка была необычайно тиха и задумчива.

— Случилось что-то? — ровным голосом спросила Сора.

Рука Аюми с зажатым в ней гребнем дрогнула на мгновение, а потом вернулась к своему занятию. Причесывать госпожу было настоящим удовольствием — ее темные локоны гладкой волной стелились по спине, навевая мысли о ночном небе.

— Нет, госпожа.

— Ты не хочешь уезжать? — обеспокоенно поинтересовалась Сора.

Выбрав Аюми в качестве той, что будет жить с ней в новом доме, Моримото не спросила, желает ли этого сама подруга. Предположила, что она обрадуется — впрочем, так и случилось. Но вдруг Сора ошиблась?..

— Что вы, — Аюми от возмущения снова застыла с гребнем в ладони. — Как можно, госпожа! Куда вы — туда и я. Просто...

— Что просто? — спросила Сора, когда пауза затянулась.

— Служанки всякое говорят, — замялась Аюми. — Про клан Хаттори.

Страх, змеей свернувшийся в груди, заинтересованно шевельнулся.

— И что же говорят?

— Не надо вам этого знать, госпожа, — пошла на попятную Аюми. — Пустые сплетни да слухи — скучно у нас живется, а тут такая новость!

— Раз начала, то говори, — приказала Сора.

— Поговаривают, что предок господина Хаттори не с людьми, а с ёкаями сражался, — помявшись, все же выдала служанок Аюми. — И что клан их проклят с тех пор. Рано на свет все уходят. Места там, сказывают, красивые, но гиблые. Лес возле горы Року отмечен дурной силой, и после заката туда вход воспрещен.

— В любом лесу ночью опасно, — возразила Моримото. — Особенно сейчас, когда неспокойно в столице. Что же до слухов — в каждой провинции своя сказка есть.

— Конечно, госпожа, — подхватила Аюми. — Не стоит их слушать!

Она с удвоенной энергией принялась расчесывать и без того гладкие и шелковистые локоны. Сора молчала, глядя перед собой — руки сложены на коленях, осанка гордая, подбородок вздернут, на лице — благожелательная улыбка.

Только далеки были ее мысли от спокойных дум. То, что служанки от скуки всякое выдумывать горазды, давно известно, но на пустом месте сплетни не возникают.

— Отец бы не выдал меня за плохого человека, — вдруг произнесла Сора.

Аюми, уже успевшая позабыть о разговоре, испуганно вздрогнула. Госпожа обернулась, заглянула в темные глаза, настойчиво повторила:

— Он бы понял, если бы с кланом было что-то не так. Да и бывал он в гостях у господина Хаттори.

— Да, разумеется, — закивала служанка. — Верно вы говорите. Господин Моримото вас очень любит. И мужа он вам самого лучшего выбрал.

— Поздно уже, — Сора поднялась с дзабутона. — Пора ложиться.

Аюми, растерянная резкой сменой настроения госпожи, тоже встала, торопливо принялась гасить свечи, бесшумно задвинула сёдзи. Когда покои погрузились во тьму, Сора открыла глаза, всматриваясь в причудливые очертания веток за окном.

Сон долго не шел той ночью. Снова и снова Сора про себя повторяла, что отец желает ей счастья — стало быть, господин Хаттори действительно достойный и хороший человек. Но из раза в раз ей казалось, что она пытается этим себя обмануть, успокоить.

Сейчас, когда гладкая дорога, лентой вьющаяся между раскидистых деревьев, уводила паланкин к поместью, Сора отчетливо осознала, что в словах болтливых служанок есть доля истины. По мере приближения небо затягивалось тучами, а сам дом окутал туман. С замиранием сердца Моримото смотрела, как из белесой призрачной дымки вынырнула сначала темная крыша, а за ней — очертания энгавы.

Темное дерево, кажущееся черным из-за густой тени криптомерий и эноки в саду, внушало мысли о печали. Колокольчики не звенели от ветра, воздух был сырым и тяжелым настолько, что грудь распирало при каждом вдохе.

— Мы на месте, — крикнул Ивао громко.

Паланкин остановился. Перед тем, как выбраться, Сора прикоснулась к браслету из нефрита, с которым не расставалась с рождения. Он представлял собой наручник из потемневшего серебра, инкрустированный мутно-зелеными бусинами. Привычное ощущение гладкого камня и шероховатых узоров принесло краткое успокоение — вслед за Аюми единственная дочь клана Моримото покинула паланкин, стараясь сдержать свое любопытство.