Голое небо

В вашем мире не нашел я места,
Да и что я! выдумка и дым;
Все же воздуха густое тесто
Ведь замешано дыханьем и моим.

Как о локоть и плечо прохожего,

О чужое счастье терся я,
Чувствуя, что я замешан тоже
В густоту земного бытия.

И хотя я выдумка и нежить,

И уйти, растаять — мой удел,
Этот воздух целовать и нежить,
Как никто на свете, я умел.

Ноябрь 1926

«Года, что шумели тревогой…»

Года, что шумели тревогой,
Замолкли с последним раскатом,
И можно спокойно и строго
Задуматься в час пред закатом,
Чуть-чуть с затаенной тревогой.

А в далях как будто осталось

Все то же: холмы и долины,
Закатная нежная алость,
Да облачный лет лебединый
И к миру покорная жалость.

И думы всё так же спокойно

Мне шепчут о доле свободной,
О чем-то далеком и стройном,
И полузабытом сегодня,
И гаснут все так же спокойно.

1924

В табачном дыме

О, люди, люди! Я тянулся к ним
Спиралью дум, одушевленным дымом,
А люди чуяли порочный дым
И равнодушно проходили мимо.

И с равнодушными была и ты,

За нежно-синей театральной дымкой,
Не разглядевшая мои черты,
И я остался в мире невидимкой.

Я весь ушел в накуренный шалаш,

Я там живу и вею синей шалью,
Я никому на свете не мешаю,
Целуя набожно любовный воздух ваш.

«Самыми простыми словами…»

Самыми простыми словами
Я говорил Вам, что боле
Нет мне покоя, что Вами
Я брежу до слез и до боли…

И я плакал о новой утрате,

Чтобы слезы моей печали
Украшали мой стих небогатый
И алмазнее заблистали.

И самыми простыми словами

Он украшен, он в ореоле,
И я не жалею, что Вами
Я брежу до слез и до боли.

1925

Ты мнишь

Ты мнишь, что я — отравленный отравой
Развенчанной, ненужной красоты,
Но думаю, что я имею право
Хоть радоваться, что доволен ты.

Самоуверенный, ты твердо знаешь

Все то, чего не понимаю я,
И ты без колебаний разрешаешь
Все древние загадки бытия.

Ах, твой удел — и мудрость, и геройство,

Мой нежный друг и мой суровый враг,
Но праздность, это — злое свойство
Таких, как я: безумцев и гуляк.

1922

«Никогда трагическим я не был…»

Никогда трагическим я не был,
В мир я вышел просто погулять,
Оттого и нравилась мне неба
Голубая солнечная гладь.

Оттого и нравились мне дети,

Что играют, пляшут и поют,
И дороже им всего на свете
Ветреная музыка минут.

И зачем понадобилось року,

Чтоб меж вас бродил я сам не свой,
Чтоб к людскому горю и пороку
Я тянулся песнею святой,

Чтобы сердце стало болью гулкой,

И теряло с вашим миром связь,
Чтоб моя веселая прогулка
По земным садам не удалась.

Январь 1927

Стальной ренессанс