Голое небо

Спокойны сероватые озера,
И в час, когда заря преодолеет
С надменною улыбкой боль от раны,
Еще мудрей и злее тишина.

Этот вариант, по-видимому, более ранний. Третье стихотворение из цикла «Стихи о Финляндии» напечатано в «Стихах Н. Максимова» под названием «Последняя заря». За четвертым стихотворением «Этот мир, как пахарь — злые корни» идет ненапечатанный отрывок V.

Помню тихое, тихое озеро,
Грусть неясную в облаках
И таинственные шорохи
В чуть зыблемых тростниках.
Дети с берега камня не бросят.
Не обнимутся с волнами ветлы,
Брызгая не вроются весла,
Словно здесь дом бесплотных…

К «Финляндским стихам» примыкает и «Финляндский лес» («Стихи»)

Лебединое озеро

Только миг, но он дороже вечности,
И неулыбающийся взор
И высокой полный безупречности
Легких[8] линий вьющийся узор.
И меня немного заморозили —
Но высоко-дивным холодком
Эти танцы в Лебедином озере,
Нежный и отчетливый фантом.
Только думаю, что драгоценнее
Теплоты высокий холодок,
И в душе встревоженной за пением,
Самый теплый, самый сладкий ток.
Холод лишь и слабый, и печальный.
Нет улыбки на лице твоем,
И восторгом пламенным венчаем мы
Лебедя с высоким холодком.

Любопытна переработка стихотворения, названного в окончательной редакции «Сонетный экзерсис».

ПОЛЕТ

Я так люблю вечерний легкий[9] дым,
Размеренность спокойную[10] полета,
Когда все сковано полудремотой[11],
А танец вьющийся[12] неутомим.
Так высоко над тусклым и земным,[13]
Где огненность и[14] позолота
Неустранимого водоворота,[15]
Стремление к сияньям[16] золотым.
А мы, неулетающие[17] к ним,
За турами, которым нету счета,
Мечтательно и пристально[18] следим,
Но и мечты, танцующие[19] что-то
Воздушное[20] и легкое, как дым
Нам создают иллюзию полета.

Не меньший интерес представляет переработка стихотворения 1925 г. «Мне хочется опять»… («Стихи»):

Проходит все. И флейты Сиракуз
Уж не услышим песенки веселой,
А все еще, как золотые пчелы,
Работают созданья светлых муз.
Проходит все. Но словно улей длинный
Веков, стихов однообразный ряд
И губы, тяжелея, говорят
Неумягченной музыкой пчелиной.

К.К. Истомин. Из воспоминаний о Н.М. Максимове

Сколько я помню, Н. М. Максимов был моим учеником два года: в 1918–1919 учебном году он обучался в шестом классе, а в следующем году он уже окончил курс в школе. Всякий хорошо знает, что это было время гражданской войны и социально— экономической ломки. Общая картина жизни отразилась и на школьной нашей жизни: благодаря отсутствию топлива регулярных занятий не могло быть, вырабатывались новые методы воспитания и обучения, старый школьный быт ломался, и налаживался новый. Вот при каких обстоятельствах складывались мои впечатления о Николае Максимове, а потому и воспоминания мои будут отрывочны и эпизодичны.