Голос

– Вот зачем она припёрлась в такую рань! Окна больницы слишком близко к цистерне грузовика, кабинет разнесёт вдребезги! Она снова осмотрелась вокруг и словно впервые увидела. Машину, дом напротив, женщину в окне, облака в светлеющем небе. Вдалеке просыпался город. И у всех и всего своя жизнь. И никто не виноват, что умер отец, и никто и ничто не вернёт его! Слёзы полились из глаз. Такой ясности в её голове давно не было. И если кто-то потом спрашивал, когда она стала взрослой, она помнила, в тот самый момент. Вдруг Настя услышала кашель. Выглянув из-за машины, она увидела мужчину, коренастого, слегка сутулого, средних лет, направлявшегося сюда. Вид у него был какой-то помятый, их взгляды встретились, грустные глаза, на секунду ей показалось, что… . А в следующую она уже неслась домой.

«Случилась в городе такая история. Парень повстречал девушку, красивую, понравилась она ему. И вот пригласил он её в ресторан. Весело им было вместе. Многое рассказала девушка о себе, где живёт, что любит. Только неосторожен был парень, разлил красное вино на её платье. Вскочила расстроенная девушка и убежала. А парень решил пойти по адресу, что она дала ему, извиниться. Но встретили его там пожилые люди в чёрных одеждах. Спросил он про девушку, описал её.

– Так и есть, это наша дочь, но мы схоронили её две недели назад.

И отправились они на кладбище, вскрыли могилу и нашли девушку с красным пятном от вина на платье».

Сколько таких страшилок рассказывают дети друг другу, про гробы, про чёрные комнаты. Особенно впечатляюще вечером, а в самый ужасный момент слова нужно произнести быстро и схватить собеседника за руку. Но Настя слушала и хотела верить, а вдруг? И молила:

– Ну, пожалуйста, папочка, я никому не скажу! Ты только приди! Мы будем ходить с тобой в парк, гулять по аллеям. А хочешь, будем сидеть дома, пока мамы нет. Никто не узнает, я обещаю! Я умею хранить тайны, ты ведь знаешь! Ну, пожалуйста!

И он пришёл. Ночью. Во сне. Сначала точка вдали, затем всё ближе, ближе. И вот уже отец. Настя бросилась к нему: «Папа»! Но тут голова отца отвалилась на бок, а из дыры, где должна быть шея, вырвалась широким потоком алая кровь, заливая всё вокруг. В ужасе, с криком проснулась Настя и долго сидела на кровати, пытаясь прийти в себя. Больше она его не звала. Когда это было? Года два назад? Сейчас Настя снова сидела на кровати. Её трясло и тошнило. И всё-таки заставила себя встать, согреть чайник на кухне. От горячего чая полегчало. Нужно ещё за сумкой сбегать. Настя села в кресло, обхватив ноги руками. Сколько она просидела так? Минут двадцать или пару часов? Время перестало существовать. Отец. Было в воспоминаниях о нём нечто странное. Она хорошо помнила его, с хрипотцой, голос, но лицо словно расплывалось, едва Настя пыталась представить его себе. Временами это было мучительно. Достав фотографию папы, она положила её перед собой.

– Что ж мы будем делать с тобой? Я так больше не могу. Настя представила, как бы ответил отец.

– Нет такого слова – не могу! Не умеешь – научим, не хочешь – заставим!

– А, ну да, армейское наследство, командир там какой-то говорил.

– Точно, дисциплинирует.

– Никогда не могла принять слово «заставим».

– Оставь «научим».

– С чего начнём? Учить-то кто будет? Настя встала, прошлась по комнате, огляделась. В шкафу на полке стояли книги, немного, купить хорошую книгу было весьма затруднительно – дефицит. Одна, с потрёпанным переплётом, привлекла внимание.

– Эту ведь ты принёс, с работы, кто-то хотел использовать по другому назначению?

– Люди не всегда понимают ценность вещей, которыми владеют.

– Значит, книга стоящая. Иначе ты бы её не спас. В. Каверин, «Два капитана». Забавно. Поплыли?

– В добрый путь!

Часть 2. Корни.

И снова была осень. Настя спешила на занятия. К учебникам и тетрадям в сумке добавился пакет с белым халатом внутри. Школу она оставила и училась теперь в медицинском училище. Весной, заглянув в журнал, ужаснулась трёхзначному числу пропущенных уроков. Получалось, она прогуляла половину учебного года. Как она экзамены умудрилась сдать без троек – загадка. Да и четвёрка только одна. Думая об этом Настя испытывала гордость и удовлетворение, хоть и не призналась бы в этом никому. Уважение к школе испарилось. В этом месте всем наплевать на неё и нужно уходить. Но куда? В пятнадцать лет выбор небогатый.

Фотография отца вновь лежала перед ней.

– Что скажешь, пап? Дело должно быть значимым, как в «Капитанах», согласен? Собственно говоря, либо учить, либо лечить.

– Лечить ты всегда любила. Мышонок, котёнок, правда, оба сдохли, но ты попыталась.

– Были ещё птички, ты приносил! Там обошлось благополучно.

– Вот-вот, повезло птичкам.

– Значит, определились? И куклам я системы ставила, капала воду, подкрашенную красной акварелью, «кровь» потом через затылок выливалась, там дырочки есть, куда куклам волосы вставляют. Жуткое зрелище! Но куклы не жаловались.

– Что делать, с объёмом просчиталась, бывает. Глядишь, научат, с людьми удачнее получится.

– Всё, иду в медучилище! Не сейчас, конечно. Теперь я в библиотеку.