Голос

Настя огляделась, пусто вокруг, прислушалась – только звуки канализации. Навесной замочек поддался без труда, ещё один выключатель и она у цели. Настя оставила дверь приоткрытой, изредка поглядывая в проём. Сарай, по местным меркам, был большой. Аккуратно устроенные отцом полки тянулись вдоль стен, на них стояли банки с солениями. На гвоздиках в старых чулках висел лук. В большом коробе лежала картошка, купленная на зиму. Наверху располагались коробки со старыми журналами. «Человек и закон», «Наука и техника», «Техника – молодёжи», «Вокруг света» – папа любил читать. Теперь они ничего не выписывают. Настя вздохнула, она здесь не за этим. Методично перебирая коробки, тут гвозди, там шурупы и гайки, довольно быстро наткнулась на верёвки различного размера и толщины. Какую выбрать? Из натуральных волокон, конечно, лучше пропитается бензином, достаточно длинную, чтобы успеть убежать, а диаметр, наверное, средний. Бельевая вполне подойдёт. Хорошо бы испытать, но Настя не могла позволить такую роскошь, вторую верёвку ей не найти. Настя ставила коробки на место и обнаружила санки за коробом с овощами. Давно забытые ощущения.

Зимний вечер. Отец везёт Настю на санках. Откуда? Она не помнит, ей лет пять всего. Тихо, большими пушистыми хлопьями падает снег. В свете фонарей он переливается тысячей огней. На санках лежит матрасик, Насте тепло и удобно, она смотрит на папину спину в шубе. Отец шагает спокойно, уверенно, снег скрипит под его ногами: «Скрип-скрип, скрип- скрип». Полозья подпевают : «Ш-ш-ш, ш-ш-ш». Она почти спит. И чувство, что и отец, и снег, и скрип полозьев, и всё вокруг это и есть счастье! Может, и слов она тогда таких не знала, но точно помнит, что чувствовала и сейчас знает как их описать – блаженство, покой, жизнь так прекрасна –счастье!

Пора возвращаться. Настя выключила свет.

Дома, укладывая верёвку в тайник, Настя достала зажигалку. Пару раз резко нажала на кнопку и, о чудо, появился слабый, голубовато-красный огонёк.

– Работает! И огня вполне достаточно. Теперь можно заняться маскировкой.

Она решила, что станет мальчиком, они такие хулиганы! Если кто и увидит её, то скажет, что был мальчишка. Волосы спрячет под папиной кепкой. Надо поискать другие его вещи, великоваты будут, конечно, но она что-нибудь придумает. И надо спешить, вдруг водитель бензовоза решит столоваться в другом месте. И школу надо посещать чаще, дабы внимания не привлекать. Неделя пролетела в заботах. Пакеты в шкафу подарили ей папины брюки, но это было немыслимо!

– Мешок, ни дать ни взять! – Настя глядела в зеркало. – Чтобы перешить, нужно время, а у меня его нет! Что ж, за неимением оных, одену свои, спортивные.

С курткой повезло больше. Она оказалась за дверью на вешалке. Лёгкая чёрная ветровка. Настя натянула свою куртку, сверху – папину.

– Класс! Чуть-чуть рукава в пройме подхватить и всё.– Настя снова вертелась перед зеркалом. – Торс значительно увеличился, даже «плечики» подкладывать не надо. И длина хорошая, вид спереди улучшать не придётся. Кепку на голову, вот так, сверху капюшон. Чудненько! Лица практически не видать. Ноги худоваты, но она будет в колготах, можно даже в двоих, под спортивками.

Оставалась обувь и перчатки, конечно. Перчатки имелись, кожаные с овчиной внутри, женские. Никто их не носил, зимой в перчатках холодно, варежки надёжней. А для дела в самый раз. Обувь хранилась в тумбочке в прихожей. Настя вывалила всё её содержимое на пол.

– Ой, папины тапки. Как это их не выкинули до сих пор. – Настя примерила их, большие. – Раз, два , три, раз, два, три!

Вальс зазвучал в голове, тогда играла пластинка. Отец учил её танцевать. Настя стояла на его ногах в тапочках, он поддерживал её левой рукой. Они кружились по комнате – раз, два, три, раз, два, три.

– Теперь сама. Шаг, два, три на носочках и снова шаг, два, три на носочках.

Настя глядела на папу снизу вверх, смеялась. Он был такой большой и тёплый. Она быстро запомнила движения, но снова и снова вставала на его ступни.

– Давай ещё раз!

– Ну, хитруля!

А Настя заливалась ещё громче.

Настя положила тапки обратно. Никакой подходящей обуви не нашлось. Она наденет свои кеды, холодно уже, конечно, но что поделаешь.

Оставалось придумать план отхода.