Голос дьявола среди снегов и джунглей. Истоки древней религии

В Восточной Бразилии эпоха межплеменных войн закончилась, например, лишь в 40-х годах нашего века. Один из последних ее эпизодов отмечен в 1947 году, когда племя каяпо совершило набег на селение своих давних врагов тапирапе, численность которых к этому времени не превышала двухсот человек. Тапирапе говорят на языке широко распространенной в прошлом в Бразилии семьи тупи-гуарани, но, живя много веков в окружении других племен (же и каража), многое заимствовали из их культуры. В момент набега большинство взрослых мужчин тапирапе были на охоте, поэтому нападавшие без труда уничтожили детей и женщин. После этой трагедии около сотни членов племени разбрелись по фермам белых поселенцев, хотя потом нашли в себе силы сплотиться и вновь основать собственную деревню. В 1970 году они даже отыскали прятавшегося в лесу последнего шамана, который 23 года прожил в полной уверенности, что, кроме него, жены и дочери, других людей, говорящих на языке тапирапе, больше нет. Сообщив соплеменникам некоторые известные только ему правила совершения ритуалов, шаман через три месяца умер.

На севере и западе Амазонии вооруженные междоусобные конфликты происходили еще совсем недавно. Хиваро в 50-х годах нашего столетия охотились за головами, а яномами Южной Венесуэлы лишь 10–20 лет назад прекратили заманивать на праздник соседей с целью неожиданного нападения на них.

Что являлось побудительной причиной межплеменных войн? Задавая подобный вопрос, европейцы чаще всего слышали в ответ, что нападение совершено в отместку за аналогичные действия со стороны противника. Если жители вражеского селения не бывали уничтожены все до единого (что случалось все-таки крайне редко), столкновение обязательно приводило к ответному акту, и так без конца.

Подобное объяснение затрагивает не столько причину, сколько повод для нападений, но даже и в этом случае пригодно не всегда: бывало сколько угодно неспровоцированных набегов. Другой часто упоминаемый повод для войны — желание захватить женщин-пленниц, чтобы включить их в собственный коллектив как наложниц или даже полноправных жен. Поскольку сыновья от подобных браков наследовали статус отца, это увеличивало в дальнейшем мощь племени. Как и стремление к мести, желание завладеть женщинами врага несомненно было важной побудительной силой, заставлявшей воинов отправляться в поход. Но справедливо ли здесь видеть конечную причину войн? Ведь во время набегов женщин иногда убивали точно так же, как и мужчин, порой же, напротив, активно не преследовали.

Многие этнографы, задавшиеся целью выяснить причины войн среди индейских племен, убедились, что военные действия часто бывали обусловлены необходимостью исполнять определенные религиозные обряды, обеспечить жертвоприношениями предков и богов. Это был во всяком случае не менее сильный и устойчивый стимул для регулярных нападений на соседей, чем стремление отомстить противнику или отнять у него жену. Междоусобные войны, ведшиеся ради исполнения требований, диктуемых догмами первобытной религии, делали сражающихся гарантами благополучия всего племени, а не просто людьми, действующими в собственных интересах или для блага небольшой группы родственников. В подобной ситуации человек настолько подчинял свою волю желаниям коллектива, требованиям племенной морали, что с радостью шел на смерть, которую к тому же воспринимал лишь как переход к новой жизни в мире предков.

Тупинамб а

Религиозный фактор как побудительная причина межплеменных войн отчетливо выступал у народов семьи тупи-гуарани. Большинство из них, в том числе известные читателю племена шипая низовьев реки Шингу, организовывали военные экспедиции с целью добыть пленников и принести их в жертву божествам, предкам. Впрочем, понятие «принести в жертву кому-то» не совсем точно соответствует сути представлений индейцев. Пленник сам мыслился живым воплощением божества, поэтому его поедание оказывалось таким же приобщением к плодоносящей силе предков, как и одевание масок мифических персонажей или игра на священных горнах. Вместе с тем сакральный статус пленника не исключал того, что в нем переставали видеть вчерашнего врага. В акте убийства жертвы соединялись и месть противнику за гибель соплеменников, и сложные религиозные чувства.

Наиболее полное представление о ритуалах тупи-гуарани можно получить на примере племени тупинамба, жившего в середине XVI века на побережье Бразилии в районах, где сейчас расположены города Рио-де-Жанейро и Салвадор (Байя). Каннибальские обряды тупинамба неоднократно описывали проповедники-иезуиты и другие европейцы. Эти рассказы порой столь невероятны, что ряд исследователей пытались представить их как выдумку. Однако об обычаях тупинамба известно от многих лиц, часть из которых относилась к индейцам с симпатией. К тому же иезуиты подчеркивали, что каннибализм распространен только на побережье, а более отсталым племенам во внутренних районах страны неизвестен.