Голос дороги

Роджер, с трудом удерживая на месте лошадь, ударил ближнего к нему разбойника в шею. Действовал он только одним мечом, вторая рука ему была нужна, чтобы как-то управляться с лошадью. Илис, хотя и закусила мучительно губы, но все-таки метнула второй нож и уложила человека с вилами, нацелившегося уже было в Роджера. Марьяна бесцельно топталась на месте. Грэм точно знал, что ее учили драться, но она впервые столкнулась с настоящими врагами и совершенно растерялась. Двое разбойников подбежали к ней и стали стаскивать ее с седла, а она отбивалась голыми руками, напрочь позабыв, что у нее есть кинжал. Грэм в голос выругался и, крикнув Роджеру, чтобы тот прикрыл его, рванулся к девушке. Понадеявшись на приятеля, по сторонам он особенно не смотрел, но успел уложить еще двоих. А вот третьего заметил, только когда бок его прошило острой болью — под ребра и между ребер вонзились зубья вил, которые Грэм приметил ранее. По бедру потекла горячая кровь, в глазах потемнело от боли. Грэм обнаружил, что валился с седла вбок, и из последних сил метнул, словно копье, меч клинком вперед. Он целил в разбойника, вцепившегося в Марьяну, но не увидел, попал или нет, поскольку потерял сознание раньше, чем грянулся об землю.

7

В себя Грэм пришел оттого, что его волоком, рывками тащили куда-то. Раненый бок горел огнем, при каждом новом рывке острая боль отдавалась по всему телу. Мучительно хотелось пить. Грэм заскрипел зубами и, приоткрыв глаза, смутно увидел над собой лицо Роджера.

— Все… целы?.. — с трудом выговорил Грэм.

— Молчи, — с явным напряжением ответил Роджер, и последовал очередной рывок. Грэм не сдержал стона — резкое движение отозвалось в нем такой мучительной болью, словно его еще раз проткнули теми самими вилами, но теперь уже насквозь.

Роджер остановился, выругался и сказал, обращаясь к кому-то, кого Грэм не видел:

— Я не дотащу его. Слышишь? Он умрет, если так продолжать. Надо придумать что-нибудь еще.

— Что именно? — послышался голос Илис. Она присела рядом с Грэмом и наклонилась к нему. Лицо у нее было необычно серьезное. — Роджи, я, правда, не знаю, что делать. Остается только надеяться, что Марьяна приведет кого-нибудь.

Роджер снова выругался, уже гораздо более грубо, и тоже склонился над Грэмом.

— Только не умирай, Соло, — сказал он глухо. — Слышишь? Не вздумай.

Грэм хотел ответить что-нибудь утешительное, но не мог выговорить ни слова. Боль не позволяла отвлекаться на какие-то там слова, она поглотила его целиком. И он просто смотрел в ониксовые глаза Роджера, и взгляд у него был, как у покойника — застывший и ничего не выражающий.

— О, Двенадцать, — выдохнул, оторвавшись от его лица, Роджер. — Кровь все не останавливается…

— Вижу. Рана очень глубокая… Просто чудо, что он еще жив, — отозвалась Илис. — Но мы сделали все, что могли. Роджи, нельзя сидеть здесь и ждать, пока кто-то появится.

— А что делать? Если тащить его так же и дальше, он умрет.

— Он умрет, если мы останемся здесь.

Грэм слышал их голоса как сквозь ватные заглушки и видел их лица как в тумане. Он никак не мог понять, почему не слышно и не видно Марьяну. Напрягши все силы, он выдавил:

— Марьяна…

— Не упоминай этого имени! — яростно зарычал вдруг Роджер. — Я убью эту девку!

— Не сходи с ума, Роджи, — попросила Илис.

— Не сходи с ума? Ты говоришь мне — не сходи с ума? Ну, знаешь… — и опять Роджер выругался. — Илис, ты — магичка. Сделай что-нибудь!

— Да что я могу сделать? — отвела глаза Илис. — Я же не знахарка…

— Все вы хороши, — со злостью сказал Роджер и опустился рядом с Грэмом на колени, в дорожную снежную кашу. — Грэм! Слышишь меня? Ты держись, друг…

Бок болезненно пульсировал, боль застилала мысли, мешала думать и даже дышать. Каждый вдох требовал приложения значительных усилий. Грэму не хотелось ни во что вникать, и он закрыл глаза. Он не верил, что выживет. Сколько раз ему везло, должно же когда-нибудь везение кончиться. Жаль только, если он так и не увидит Гату.

Позже ему рассказали, чем окончился бой. Когда он свалился с седла (меч его, напоследок, все же нашел свою цель), разъяренный Роджер порубил оставшихся в живых разбойников (не без помощи Илис, которая вошла в раж и метала ножи без промаха). Марьяна в сражении никак не участвовала. Она как рухнула на колени рядом с Грэмом, так и не поднималась, хотя и не могла ничем помочь. Когда с разбойниками было покончено, забрызганный кровью Роджер соскочил с седла и подошел узнать, что случилось; и когда узнал, то пожелал встряхнуть Марьяну так, чтоб душа вылетела вон. От рукоприкладства его удержала единственно серьезность раны Грэма; нельзя было терять ни минуты. Первым делом Роджер и Илис перевязали раненого, а зареванную Марьяну, чтобы не мешала, отправили вперед, позвать кого-нибудь на помощь. Было ясно, что с помощью подручных средств дотащить Грэма до лекаря не удастся. Роджер сразу сказал, что с такими ранами долго не живут, и Грэм жив благодаря чуду.