Голос греха

Увидев мгновенно напрягшееся лицо своего собеседника, Акуцу прислушался. Действительно, послышался тихий звук приближающихся шагов. Наклонившись, повар указал на небольшую дверь за стойкой и прошептал:

— Выходи с чёрного хода. Да, и больше сюда приходить нельзя. Хозяйка страсть как догадлива.

3

В тишине кабинета время от времени слышался звук перелистывания бумаги.

Отложив тетрадь, Акуцу, потягиваясь, откинулся на спинку стула. За стеклянной дверью комнаты заседаний отдела городских новостей время от времени мелькали чьи-то тени. В течение этих трёх выходных подряд в редакцию один за другим приходили электронные письма и факсы с результатами любительских спортивных соревнований, проводившихся по всему району Кансай. Пачки распечатанных с компьютера листов формата А4 и факсов складывали на большой стол, стоящий между экономическим и спортивным отделами, и девушки на подработке, сидя перед ноутбуками, молча вбивали эти результаты.

В праздничный понедельник в комнате заседаний находились двое мужчин, которым было отказано в выходном, и один из них был посторонним. В центре комнаты соединили четыре длинных стола, сверху положили картонные коробки и файлы, и все по кругу читали материалы.

Мужчины собрались около 12 часов дня, но не заметили, как уже наступило 5 часов вечера. Когда у Акуцу заурчало в животе, он вспомнил, что на обед сегодня съел лишь два онигири[118] из мини-маркета.

— Сколько можно прохлаждаться? — раздался голос Тории, и Акуцу рефлекторно выпрямился.

— Ты, как всегда, суров…

Благодаря полушутке Мидзусимы напряжённость немного спала. Он как раз и был посторонним.

— Акуцу-кун-то как старается…

— Отрабатывает все свои расходы. Он же у нас космополит…

Похоже, Тории всё ещё не забыл ту, закончившуюся ничем, командировку в Англию. Но нынче Акуцу, добыв такие крутые материалы, поверил в себя. Несмотря на незначительность шансов, он рискнул — и его поездка в Нагою увенчалась успехом: удалось получить запись разговора по радиосвязи Канэды Тэцудзи с молодым мужчиной, говорящим на литературном языке. После того как от одноклассника Канэды Акуцу заполучил фотографию мужчины с лисьими глазами, он даже узнал, что группа преступников устраивала собрание в кафе «Сино». А «Новогодние полицейские карута», добавившие этой новости ещё большую значимость, станут увлекательным чтением.

Разумеется, всё это он собрал не один. Кроме того, нельзя отрицать тот факт, что прошло много лет, поэтому причастным к этому делу проще стало говорить о нём. Но записи радиоперехвата, фотографии подозреваемых, свидетельства того, что было собрание, — всех этих потрясающих сенсационных данных вполне достаточно для написания материала. Акуцу считал, что Тории следует хотя бы поблагодарить его за всё, что он сделал.

Но, с другой стороны, Акуцу чуял, что можно пойти ещё дальше. Цепочки человеческих отношений. Ниточка от Канэды Тэцудзи непременно к кому-то приведёт. И единственное, что нужно делать, — это настойчиво использовать каждый такой шанс.

— «Заключение перемирия», о котором говорил повар, — что это может означать?

Мидзусима бросил в рот семечко от хурмы, лежащее на оборотке. Казалось, что он получает удовольствие от работы над делом «Гин-Ман». И его лицо, и лысая голова имели здоровый цвет.

— Вряд ли они действительно имели это в виду. Может, малость перебрали — и захотели поводить за нос корпорации и полицию…

— Да уж, они ведь были довольно увлекающиеся парни, — в унисон ему произнёс Акуцу.

Тории, который, как обычно, сидел скрестив худые ноги, резко бросил на стол файл, который держал в руках.

— Нельзя упускать тот факт, что в преступной группе было семь человек. Даже три человека могут образовать фракцию. Две группы — А и Б — по какой-то причине поссорились, а там, может, выпили мировую…

Мидзусима, подобно флюгеру, кивнул со словами: «Да, какая-то правда в этом есть». И действительно, если предположить, что преступникам была доступна информация, касающаяся компаний, они владели техникой кражи автомобилей, имели знания в области радиосвязи, разбирались в биржевых спекуляциях, то выходит, что они обладали различными способностями, поэтому считать их единой группой нерезонно. Наверное, естественнее было бы думать, что «Курама Тэнгу» представляли собой двуглавое чудовище, объединяющее в себе коварство и необузданность.

— Этот повар в бандане, может быть, вспомнит ещё что-то, поэтому надо бы опять с ним побеседовать.

Тории мог бы и не говорить этого, Акуцу и так собирался вернуться. Хоть повар и повторял: «Я ей обязан», но со стороны было заметно, что чувства, испытываемые им к хозяйке, весьма не просты. Учитывая выражение его лица и то, как он говорил, невозможно считать, что на уме и на сердце у него ничего не было. Напряжённое лицо повара, когда он заслышал приближавшиеся шаги, — доказательство их сложных отношений. Несмотря на то что повар запретил Акуцу приходить вновь, журналист понимал, что на самом деле тот хотел сказать ещё что-то.