Голос и ничего больше

Безусловно, существуют всевозможные исключения из этого правила, но живое присутствие голоса – тот элемент, который определяет ритуальную природу юридических процедур. Эксперты должны читать вслух свои наиболее технические показания, и лишь голос преобразует простые констатирующие высказывания в перформативные. Одно и то же заявление достигает перформативной ценности, когда оно читается вслух перед судом, между тем как оно остается «мертвой буквой» удостоверяющего заявления до тех пор, пока оно остается написанным в досье. Это тот самый аспект, которого не мог избежать даже президент Соединенных Штатов с письменными показаниями, он был вынужден появиться перед кафедрой свидетельских показаний. Таким образом, здесь мы тоже имеем дело с письменным текстом, запечатленным на бумаге, на основе которого суд обязан принимать решения, но, чтобы закон стал эффективным, установленным в законодательном порядке, мы вынуждены обратиться к голосу, устной форме. Если суд должен принять решение, может ли настоящее дело относиться к закону, как буква закона применяется в его отношении, обязан ли суд определить истинность представленного случая и соотнести его с законом, то он может это сделать только посредством голоса, viva voce. (Попутно следует отметить связь между голосом и установлением правды: есть место, где правда должна быть выражена в голосе и где написанная правда, будучи дословно той же, не является достаточной[237].)

Если «живой голос» является основным для правосудия в процессе приведения законов в действие, он также играет ключевую роль в законодательной власти. «Парламент» прежде всего происходит от parlare, это место, отведенное для речи. Но ситуация здесь обратная по отношению к правосудию: в последней «живой голос» был обязательным для приведения в силу буквы закона, тогда как дебаты вживую, устные дискуссии с возможностью возразить имеют место с целью их последующей конкретизации в букве закона. Закон – это вовсе не исходная предпосылка, а следствие голосового ритуала, за него нельзя проголосовать, по крайней мере в приниципе, не пройдя через стадию голосового выражения. Обе ситуации в их обратной симметрии обоюдно поддерживают друг друга и образуют две половины одного воображаемого целого.

Если в этом кратком исследовании мы сделаем еще один скачок и от области права перейдем к университету, то увидим, что в рамках англо-американской университетской научной системы действительно существует институт под названием viva voce, или просто viva, который предполагает защиту диссертации, докторской степени, которая должна осуществляться «живым голосом». В большинстве университетов все экзамены и тесты сегодня проходят в письменной форме, так что в теории мы могли бы фактически пережить всю университетскую жизнь и получить диплом, ни разу не открыв рот. Вплоть до «вивы»: подойдя к этой стадии, подвергаясь решающему инициационному ритуалу, необходимо «отдать голос», мы не должны просто предоставить свое знание, мы вынуждены его исполнить. Корпус знаний кандидата должен быть написан в диссертации, которую члены комиссии – как оптимистически предполагается – внимательно прочитали, но этого недостаточно, он должен быть введен в действие посредством голоса и только таким образом стать действенным. Общий опыт данных утомительных событий показывает, что на самом деле речь идет о вопросе голосовой демонстрации; предположительная проверка и выяснение знаний кандидата имеют очень мало общего с этими знаниями как таковыми, они несут полностью ритуальный и звуковой характер (не считая нарциссических споров и факультетской политики под прикрытием продвижения чистой науки).

Но если viva представляет собой крайность образовательной системы, его ритуальный выход, голос, также вездесущ с самого начала школы вплоть до того, что становится неощутимым. Минимальный школьный механизм (этот доминирующий идеологический аппарат государства для Альтюссера) основывается на голосе учителя, который определяет его ритуальный характер и функционирует вполне по аналогии с правосудием. Учитель – это тот, кто передает Знание посредством своего голоса: Знание хранится в книгах, но оно может стать действенным, только когда оно передано голосу. Все может быть написано в учебнике, но этого будет недостаточно до тех пор, пока учитель не возьмет его на себя при помощи голоса, который приводит его в исполнение, даже если он просто читает вслух учебник. Все Знание доступно для всех в учебниках, но школа как институт функционирует единственно посредством голоса. Если во время «вивы» аспирант должен «отдать голос», чтобы тем самым претендовать на Знание, то в таком случае последнее с самого начала должно быть инсценировано голосом учителя.