Голос и воск. Звучащая художественная речь в России в 1900–1930-е годы. Поэзия, звукозапись, перформанс

С. И. Бернштейн излагает свои соображения по поводу читки конструктивистов – Сельвинского и Луговского. Новое в читке поэтов: декламационная структура и техника. До сих пор – только Пяст, Маяковский, Третьяков. В отличие от Пяста – не декламационная обработка, а отражение поэтического замысла – яркость декламативного типа. Наиболее характерны цыганские пьесы Сельвинского: они утрачивают смысл вне декламации (Лежнев332). Законность такого типа творчества: построение из конкретно звучащих элементов речи. Насколько такое творчество осуществимо? С какой степенью конкретности удается вписать декламативные моменты в текст? Более всего – в ритмике; потому и возможна более или менее удовлетворительная запись (Сельвинский – «Китайская безделушка»). В мелодике – только песни; нужны ноты: ср. Маяковский «Война и мир», Кузмин «А это хулиганская» (Мы на лодочке катались)333; непоказательность кривых Агапова: подъем, но в какой мере? При какой силе голоса? – количество, переходящее в качество (ср. интонация вопроса и удивления). Вовсе не вписывается тембр голоса. Если он неважен, – значит, все же не полная конкретность звучания входит в структуру стихотворения. Подозрительно творчество на музыкальные мотивы: определенные песни (цыганские пьесы, «Казацкая песня», «Песенка о двух братьях» Сельвинского, «Береза Карелии», «Фокстрот» Луговского334) – творчество не чисто речевое, а музыкально-речевое. Не ново: Игорь Северянин. Наконец, декламационная композиция у Сельвинского и Луговского – всегда только одна из возможных: Сельвинский «Песенка о двух братьях», пролог к «Пушторгу», Луговской «Кухня времени», «Письмо к Республике»335.

В сохранившемся черновике этого доклада рядом с замечанием о «построении из конкретно звучащих элементов речи» Бернштейн сделал приписку: «Грозит потрясти мою теорию»336. Очевидно, имелось в виду намерение конструктивистов создавать стихи-партитуры, отражающие тем или иным (у разных авторов – различным) образом заложенную интонацию. Анализируя способы фиксации интонации, в частности в стихах Бориса Агапова, Бернштейн приходил к выводу, что не все интонационные указания, несмотря на сопровождающие их разъяснения, дают возможности судить о материальном звучании стиха во всей полноте. Следовательно, и об успехе передачи заложенной интонации говорить не приходится.

И все-таки выступления и стихи конструктивистов подтверждали изменения в манере авторского чтения. Они касались не только высокой декламационной техники, отмеченной также Софьей Вышеславцевой, но и свидетельствовали о наличии сложной декламационной структуры, являющейся «отражением поэтического замысла». Это был значительный сдвиг по сравнению с поэзией 1910‐х и первой половины 1920‐х. Вернемся к обсуждению интонаций авторского чтения Анны Ахматовой на одном из заседаний Комиссии по теории декламации в 1922 году в Институте живого слова. Это обсуждение следующим образом занесено в протокол: