Голос и воск. Звучащая художественная речь в России в 1900–1930-е годы. Поэзия, звукозапись, перформанс

Но, как часто бывает в случае с Мейерхольдом, к его необычным практикам – в данном случае работы со стихом – можно подходить как к новаторским. А можно – как к глубоко традиционным. Сегодня практически полностью забыто одно из значений «декламации»: во французском театре эпохи классицизма, точно так же как в России во второй половине XVIII – начале XIX века, обучение декламации фактически обозначало обучение актерскому искусству и было неразрывно связано, в частности, с искусством сценического жеста418. Классицистский театр ввел в практику уроки, которые давали актерам сами авторы драматических произведений. Эта модель обучения чтению стиха с авторского голоса утверждала отношение к звучащему поэтическому слову как фундаменту всего спектакля. Можно предположить, что в театральной памяти это отношение не только сохраняется, но и в определенных обстоятельствах актуализируется, примером чего служат репетиции «Бориса Годунова» в ГосТИМе.

Процитированное выше мнение Гладкова о «выдуманной нужде» в партитуре ставят под сомнение не только стенограммы читок и высказывания Мейерхольда419, о чем речь пойдет ниже. Важнее, что до репетиций «Бориса Годунова» режиссер уже имел удачный опыт приглашения поэта для работы с актерами. Речь идет о пьесах Маяковского, на репетициях которых практически всегда присутствовал автор. В начале 1920‐х режиссер хотел специально для Маяковского создать должность поэта театра420; это осуществилось в дальнейшем, когда тот был привлечен к совместной постановочной работе и нередко становился фактически сорежиссером Мейерхольда.

Исключительная быстрота, с которой в 1929 году на сцене ГосТИМа родился спектакль «Клоп» (репетиции, по воспоминаниям Ильинского, шли немногим больше месяца421), не в последнюю очередь объяснялась присутствием Маяковского на репетициях, его работой с актерами над декламацией и, по выражению Н. Басилова, его «голосовыми показами»422. На афише «Клопа» поэт был указан как ассистент постановщика по работе над текстом. Позже Мейерхольд объяснял, что, хотя участия авторов пьес в режиссерской работе он всегда избегал, присутствие Маяковского было ему необходимо. Работа Маяковского с актерами на репетициях «Клопа» – редкий в русском театре ХX века случай непосредственного воздействия авторской манеры декламации на исполнительскую – могла напомнить то, как драматурги «с голоса» обучали актеров декламации стиха в начале XIX века: «насвистывания разных песен ученым снегирям и канарейкам», как назвала актриса А. Колосова-Каратыгина репетиции драматурга князя Шаховского.

Суть эксперимента с речью в спектакле «Клоп» раскрывают некоторые замечания Мейерхольда, сделанные несколькими годами позднее, на репетициях «Феерической комедии» (неосуществленной редакции «Клопа» середины 1930‐х годов). Внимание обращает то, как режиссер работал с прозаическим текстом комедии. Мысль, которую он много раз повторит во время репетиций 1936 года, – проза Маяковского должна исполняться актерами по законам авторского произношения стиха. От актера, репетирующего роль Слесаря, Мейерхольд требовал: «Текст должен звучать стихами, слова надо восстанавливать в манере Маяковского»423. И снова в связи с текстом роли Слесаря: «Чтобы фразу не комкать, чтобы все фразы как бы вылезали на трибуну. Тогда каждое слово, каждый образ Маяковского звучит преподнесенно…»424. Мейерхольд обращался к исполнителю роли Олега Баяна: «Баян читает в тоне, в каком бы мог Маяковский прочитать»425. Замечание исполнителю роли учителя танцев (была введена в новую редакцию) было следующим:

«В фешенебельном обществе, где вы будете вращаться…» – Это точный поворот Маяковского, когда он на диспуте бросал реплики в зрительный зал. ([Мейерхольд] Читает последующий текст, показывая интонацию.) Здесь нельзя в темпе говорить, потому что это прием Маяковского, его надо подать как прием, поэтому здесь Баян читает в тоне, в каком бы мог Маяковский прочитать426.

В середине 1930‐х Мейерхольд задумывал вводить в текст комедии стихи Маяковского, создавая в спектакле особый поэтический контрапункт. Так, например, одним из персонажей «Феерической комедии» стал критик Подметальников, а с ним в тексте появилось стихотворение Маяковского «Марксизм – оружие, огнестрельный метод, применяй умеючи метод этот!»427.