Голос крови

Артуро поначалу беспечно щёлкал зажигалкой, а когда услышал про рисунки симпатическими чернилами и узнал, что затонувший остров был лишь метафорой, указывавшей, как именно поступить с листком, чуть не обжёгся – не закрыв зажигалку, сдавил её в кулаке.

Пока всё шло хорошо.

Дима искренне расхвалил Шустова-старшего за изощрённость и вместе с тем простоту его загадок. Далее, не утаив ни единой детали, рассказал, как вместе с Максимом одну за другой нашёл ошибки на четырёх рисунках Сергея Владимировича – тут Дима, разумеется, не упомянул Софию – и как догадался об истинном назначении установленных в кабинете Дельгадо обогревателей. Видел, с каким вниманием слушает Артуро, онемевший, не смевший прервать его вопросом и лишний раз пошевелиться, и был доволен произведённым эффектом.

Артуро, разумеется, обнаружил сквозную полость в стене кабинета – единственный след от их поисков и вместе с тем их главную слабость. Ну что же, по Диминому плану все слабости предстояло превратить в главные козыри, как и советовал Джерри. Он и не думал умалчивать о тайнике и его содержимом, но заговорить о нём не успел – увидел, что к ним из почтового отделения спускается Максим. И хорошо. Пусть донья Пепа томится и раздумывает о собственной близорукости, заставившей ехать за две тысячи километров, в Пуно, когда ответ прятался буквально над головой.

– Не хочешь объяснить, что происходит? – спросил Дима, поглядывая на Артуро и стараясь придать голосу такую интонацию, будто справлялся, оказались ли работники почты достаточно приветливыми.

– Всё отлично, – кивнул ему Максим.

– Всё отлично…

Максим зашагал вперёд. Все молча последовали за ним. Артуро по-прежнему держал в руке карту с проявленными рисунками. Раздражённо сбрасывал телефонные вызовы, затем коротко ответил на один из них и наконец спросил:

– Что было в тайнике?

– Письмо, – ответил Максим. – Личное. Отец думал, что приедет мама. Так что обращался к ней.

– И там… в этом письме было что-то… – Артуро не мог подобрать нужные слова. Хороший признак. – Шустов написал, где он? Там что-то было про дядю Гаспара?

Город вокруг затихал. Прохожих и машин становилось меньше. Дима, Аня, Максим и Артуро пересекли не обозначенную, но различимую границу района Буэнос-Айрес и с каждым шагом погружались в его неприветливую затаённость. Разве что привычного тумана сегодня не было, но даже солнечный свет не придавал жизнерадостности обшарпанным домам с зарешёченными и задраенными окнами.

– Отец написал, что ему очень жаль. Попросил у мамы прощения.

Вообще-то Макс должен был рассказать чуть более трогательную историю и привести пару цитат, однако пришлось довольствоваться и такими словами.

– И Серхио заставил вас лететь вначале в Индию, а потом на другой конец света… чтобы попросить прощения?

– Отчасти да, – вмешался Дима. Чувствовал, что Максим только испортит игру. Актёр из него скверный. Играл он ещё хуже, чем Аня. Мог бы и поучиться у Лизы. Вот уж кто умел сполна отыгрывать свою роль.

Артуро не выпускал из рук карту с рисунками, а главное, совсем лишился обычных причуд – больше никаких улыбок во все двадцать семь ухоженных зубов и один не менее ухоженный протез, никаких пощёлкиваний зажигалкой и томных взглядов через её стройный огонёк.

– Сергей Владимирович, то есть Серхио, слишком уж любил, скажем так, двойные подсказки. – Теперь всё зависело от того, насколько правдоподобно прозвучит выдумка Димы. Если он провалится сейчас, то и спор со всеми подсказками от Софии не понадобится. – Тут и глобус, который одновременно указывал на Ауровиль и был ключом от тайника в доме Сергея Владимировича. Тут и томик Кампанеллы, который одновременно вёл в Шри-Ланку и был ключом к зашифрованным тетрадям. Тут и стопа бога, которая одновременно открывала и тайник под плитой в монастыре, и тайник с открыткой в Ладакхе.

Дима старался говорить как можно тише. Слишком уж звонко разносились его слова по пустовавшему кварталу. Сказывалось волнение. Ведь они с Аней и Максимом, по сути, добровольно отправились в один из самых опасных районов Трухильо в сопровождении человека, которого подозревали в слежке за собой, а возможно, и в сотрудничестве со Скоробогатовым… Этот нюанс Дима как-то не учёл, когда предложил ещё раз наведаться в кабинет Гаспара.

– На самом деле подсказки иногда были тройными, – неловко рассмеялся Дима.

Сжал в кулаке металлическую ручку трости. Боль помогла, отрезвила. Боль всегда помогала ему прийти в себя.

– Так вот, мы считаем, что и карта с рисунками в действительности – двойная подсказка. А главное, открытка Гаспара – та, что с Титикакой, то есть Титикхакхой, – не запасной вариант, а ещё одна новая зацепка.

– Это как? – Артуро с сомнением посмотрел на Диму.