Голос крови

Иосиф Сталин… Коля, даже воры произносят его имя с уважением — паха-ан! А пахан такое натворил, что кровь в жилах стынет. Ну разве это не парадокс? Адам Мицкевич как-то высказал мнение, что простой народ вообще питает склонность к свирепости как к проявлению силы и боготворит насилие. Вот почему, по его мнению, подданные Ивана Грозного и даже семьи его бесчисленных жертв так горевали, когда он умер. Если это верно, то выходит, что мы — нация рабов! Абсурд? По-моему, полный.

Коля, у нас отбой. Это значит, что мне пора в койку. А время детское, мы с тобой в это время обычно покупали вино и приглашали девочек… Вот так вот, друг мой, как ни крути, а все одно выходит: власть — это жестокость и насилие. И народ эту формулу власти приветствует. Но я не народ, я — твой друг…

Вячеслав Сидоров».

Эта переписка носила односторонний характер. Письма Сидорова не подвергались цензуре, ибо он их отправлял из рабочей зоны, вручая кому-нибудь из вольнонаемных шоферов. Письма же Клыкова читал опер лагеря и, если находил крамолу, растапливал ими печку. Поэтому Коля писал коротко — телеграфным стилем, лаконично, не расползаясь мыслью по древу, рассчитывая на тупость опера и надеясь на умение друга читать между строк.

«Слава, твой труд использовал — огромное тебе спасибо. Надо сказать, что ты попал в десятку: Иван — любимый герой отца народов. Он во всем подражал ему и чувствовал себя при этом фигурой исторической.

И насчет народа ты прав. Построить одними лопатами Днепрогэс — подвиг! Но вот что интересно: римский император Калигула тоже страдал манией величия. Он приказывал закладывать дамбы, где море было особенно бурно и глубоко, ломать скалы из самого твердого камня, он доводил поля до высоты гор, а горы срывал до уровня равнин. И этим сразу убивал двух зайцев: находил занятие народу и превращал общество в крепко спаянную, контролируемую систему с сильной централизованной властью.

Подвиги Калигулы, как и подвиги его последователей, нашли свое отражение в произведениях людей искусства: Аристотель — «Политика», Эйзенштейн — «Иван Грозный», Фурманов — «Чапаев».

Последний анекдот: Василий Иванович поступает в Академию Генерального штаба. На экзамене спрашивают: «Сколько будет ноль целых пять десятых плюс ноль целых пять десятых?» Не смог ответить. Возвращается в дивизию и жалуется Петьке: «Понимаешь, душой чувствую, что литр выходит, а объяснить не могу».

Тухачевский сообразил бы, но ему сказали: слишком много знаешь! Не любит наш народ интеллигенцию. И правильно делает: лукавая сволочь! Пишет про народу а жрет с барского стола.