Голос монстра

И Конор промолчал.

– Но я вернусь, если потребуется, – сказал папа и просиял. – И ты приедешь к нам на Рождество! Будет весело!

– В твоем тесном доме, где для меня нет места.

– Конор…

– А потом я снова вернусь в школу.

– Кон…

– Зачем ты приехал? – тихо повторил Конор.

Отец не ответил. В машине воцарилась тишина. Казалось, что между ними разверзлась пропасть. Папа потянулся к плечу сына, но тот оттолкнул его руку и открыл дверь.

– Конор, подожди.

Конор замер, но не обернулся.

– Хочешь, я посижу с тобой, пока она не вернется? Составлю тебе компанию.

– Мне и одному неплохо, – сказал Конор и вышел из машины.

В доме было тихо, когда он вошел. Неудивительно.

Он был один.

Конор снова плюхнулся на дорогой диванчик, и тот заскрипел под его весом. Ему так понравился этот звук, что он поднялся и снова плюхнулся на диван. Потом встал и прыгнул на него. Деревянные ножки застонали, оцарапав пару дюймов пола и оставив четыре одинаковые полосы на твердой древесине.

Конор улыбнулся. Замечательно.

Он вскочил и толкнул диванчик ногой, чтобы он отъехал еще дальше. Он сам и не заметил, что тяжело дышит, а голова горит, как будто у него температура. Он еще раз толкнул диван.

И поднял взгляд на часы.

Любимые часы его бабушки, висевшие над камином. Маятник качался влево-вправо, влево-вправо, словно был занят своей личной жизнью и не обращал на Конора внимания.

Сжав кулаки, мальчик медленно подошел к часам. Буквально через секунду они пробьют – бум-бум-бум – девять часов. Конор не двигался, пока секундная стрелка не скользнула и не показала на двенадцать. Не успел раздаться бум, как он схватил взлетевший маятник.

Конор слышал, как механизм часов застонал на первом «б» застывшего в воздухе прерванного «бум». Свободной рукой Конор подвинул минутную и секундную стрелки с двенадцати. Они не давались, но он нажал сильнее, из-за чего они издали громкий неприятный «щелк». Внезапно стрелки вырвались из незримого плена, и Конор сумел прокрутить их, захватив заодно и часовую, из-за чего где-то внутри часов послышались жалостливые недо-бумы и болезненные щелчки.

Конор ощущал, как у него на лбу выступает пот, а грудь словно пылает жаром.

(…почти как в кошмаре, такой же сумасшедший размытый мир, ускользающий от него, но в этот раз Конор им управляет, в этот раз он – кошмар…)

Секундная, самая тонкая из стрелок, внезапно открепилась и упала с циферблата, отлетела от ковра и скрылась в пепле камина.

Конор быстро отступил назад, отпустив маятник. Тот дернулся к центру, замер и больше не двигался. А часы больше не жужжали и не тикали, как раньше, и оставшиеся стрелки застыли на месте.

Ой-ой.

В животе все сжалось, когда он осознал, что наделал.

О нет, подумал Конор.

О нет.

Он их сломал.

Часы, которые, наверное, стоили дороже разбитой маминой машины.

Бабушка его убьет! Может, и в самом деле убьет…

И тут он заметил.

Часовая и минутная стрелки остановились не на абы каких цифрах.

– Я разбираюсь в погромах, и этот – особенно жалкий, – сказал монстр позади него.

Конор резко обернулся. Как-то, непонятным образом, монстр появился в гостиной его бабушки. Разумеется, он был слишком крупным для этой комнаты, и ему пришлось сильно наклониться, чтобы не пробить головой потолок, а ветви и листья в его теле сплетались все сильнее, стараясь занимать как можно меньше места, но все же монстр заполнил собой почти всю комнату, от угла до угла.

– Разрушение, достойное мальчишки, – добавил монстр, раздувая волосы Конора своим дыханием.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Конор. Внезапно у него появилась надежда. – Я сплю? Это сон? Как тогда, когда ты разбил окно в моей спальне, я проснулся и…

– Я пришел рассказать тебе вторую историю, – прервал его монстр.

Конор сердито фыркнул и посмотрел на сломанные часы.

– Такую же скучную, как предыдущая? – рассеянно спросил он.

– С настоящим погромом в конце, если тебя это интересует.

Конор снова повернулся к монстру. На его лице появилось выражение, в котором мальчик узнал зловещую ухмылку.

– Это история-обманка? Будет казаться, что все так, а окажется совсем иначе?

– Нет, – ответил монстр. – Это история про человека, который думал только о себе. – Монстр вновь улыбнулся, еще более жутко. – И его очень, очень жестоко наказали.

Какую-то долю мгновения Конор тяжело дышал и не говорил ни слова, думая о разбитых часах, о царапинах на древесине, о ядовитых ягодах, которые падали с монстра прямо на чистый бабушкин пол…

Конор подумал об отце.

– Я слушаю, – сказал он.

Вторая история