Голос ненависти

Рука вздрагивает, и Кайрис проливает добрую половину себе на рубаху. Но, к счастью, не все: отвар скатывается по горлу горячим комком и падает в желудок. Язык и горло мигом немеют, отнимаясь, так что первые пару мгновений она не может произнести ни слова. Поэтому молча пялится на нового конюха, пытаясь продышаться. Онемение проходит, и горло начинает щипать. Кайрис закашливается, пряча руку со склянкой за спину. Раздается шорох – конюх переступает с ноги на ногу. Широкий в плечах, с немного косыми ногами, он напоминает медведя. Зато лицо такое, что все девки наверняка бегают. Изобразив на лице спокойствие и преодолев внутреннее сопротивление, Кайрис протягивает конюху руку.

– Голдан, – хрипло представляется она.

Голос будто понемногу оттаивает, все лучше и лучше повинуясь.

– Сергетон, – говорит конюх, отвечая на рукопожатие. Чужие пальцы сжимают слишком сильно, до боли. Кайрис с трудом удается не поморщиться. – Ты что это пил, не лгунишку часом?

Неожиданный вопрос застает врасплох. Кайрис чувствует себя так, будто ее выбили из седла. Лицо удается сохранить с большим трудом. Незаметно прижав руку со склянкой к бедру, она заставляет себя расслабленно хмыкнуть:

– Не. Напился – и вот… – тянет Кайрис легкомысленно.

Не совсем кривит душой – отвар, проясняющий разум, действительно есть, только она не умеет его готовить. Сергетон щурится, но кивает: мол, со всеми бывает, знаем. Они перекидываются парой слов и расходятся. Пока Кайрис идет, она явственно ощущает его взгляд, направленный на спину, и это заставляет напрячься. То, как Сергетон назвал отвар и то, что он о нем вообще в курсе, делает конюха опасным. Придется быть вдвойне осторожнее.

Если сравнивать город с деревом, то «Змеиное яблоко» расположено на скрюченной кривой ветви в самой тени, совсем низко у земли. Однако, отсутствие света не мешает яблочку спеть. Когда Кайрис только начинала тут работать, она этого не понимала, но грязные улочки притягивают убийц, воров, шарлатанов и им подобных. Впрочем, обычные мастера тоже встречаются. Кайрис даже запоминает парочку мест с оружием, и теперь это знание ей пригождается.

Правда, проблемы вылезают оттуда, откуда Кайрис их не ждет. Несмотря на попытку отмыться от пота и привести в порядок волосы, она все еще выглядит подозрительно в ставшей не по плечу одежде с заплатами. Поругавшись с парой лавочников, Кайрис наконец ловит чайку за хвост. В очередной раз открыв дверь, она не встречает попыток выпроводить. Правда, и лавка выглядит похуже остальных, но потраченное на поиски время делает Кайрис менее придирчивой. Она проходит внутрь, ударяется о низкий проход и негромко ругается себе под нос.

Внутри оказывается темновато. Вместо окон в лавке обнаруживаются прорубленные под потолком щели. Кайрис трет затылок, привыкая к царящему внутри полумраку и разглядывая силуэты мечей на оружейных стойках. От шума просыпается дремавший за стойкой подмастерье. Роняет зажатый в руке кинжал и подрывается, начиная угодливо улыбаться раньше, чем открывает глаза. Но стоит ему заметить Кайрис, как с его лица тут же слетает маска вежливости. Парень лениво опускается обратно на табурет и горбится, почесывая щеку.

– Что угодно, э-э-э, – не найдя подходящего обращения, подмастерье замолкает.

При ближайшем рассмотрении он оказывается едва ли не младше Кайрис. Бледный, с болячками, покрывающими лоб, и одухотворенным взглядом, парень похож на парадную шпагу, сделанную плохим мастером: пафосный, но неудобный эфес, сколы на лезвии и судьба лежать на красивой подушке всю жизнь и так и не быть использованным в бою. Тряхнув головой, Кайрис продолжает глядеть на него в ожидании продолжения, но парня опять начинает клонить в сон.

– Керерас! – окликают с другой стороны прилавка.

Мальчишка вздрагивает, выпрямляясь и в этот раз удерживая угодливое выражение лица, даже когда мастер отвешивает ему звонкий подзатыльник. Высокий черный крылан выходит из задней двери и бросает на Кайрис беглый, но внимательный взгляд. Видимо, ему этого хватает, чтобы оценить обстановку и, взмахнув крылом, добавить подмастерью второй подзатыльник, закрепляющий. Кайрис тоже рассматривает мастера. Если подмастерье словно парадная шпага, то хозяин лавки скорее старый добротный меч: он хорош, побывал во многих битвах, но больше его не достают из ножен, а оставляют только чтоб любоваться и вспоминать о былом.

– Что угодно уважаемому?.. – степенно начинает мастер.

– Просто Голдан, – торопливо прерывает его Кайрис. Обращение как к высокородной заставляет ее чувствовать себя не на месте. – Хочу купить какой меч попроще.

Мастер хмурится. В исполнении совершенно птичьей морды это выглядит забавно. В его жилистом теле узнается стать бывшего воина.

– В наемники податься хочешь небось. Думаешь, там сплошь пьянки да бабы? – бурчит он. В голосе мешаются пренебрежительность и уверенность в своей правоте. – Поночуешь в поле разок – и обратно запросишься, а не пустят. Война – она и в дождь с грязью, и в грозу. Смотри, принесешь меч обратно – не возьму.

Кайрис дергает плечом. И этот туда же, лезет поучать.