Голос ненависти

– Откуда знаешь? Может, грабить буду? – фыркает она.

Выходит чуть менее уверенно, чем хотелось бы. В конце концов, Кайрис и сама продолжает невольно крутить разные «если» и «вдруг» в голове. Но если единственный способ перестать бояться чудовищ – это отрастить такие же зубы, она отрастит. Лишь бы вновь почувствовать этот огонь в груди.

– Грабить, воевать – все одно. Спать с ножом под подушкой.

– И ты спишь? – хмыкает Кайрис, не сдерживаясь, и глядит на мастера с легким любопытством.

– Сплю.

В чужом голосе не слышно ни радости, ни сожаления, только какая-то застарелая усталость. Кайрис отводит глаза.

– Покажи мне мечи, мастер.

Тот вздыхает, потом осматривает ее уже по-другому: не как торгаш, но как боец. Поизучав так немного, мастер манит Кайрис к прилавку, что-то тихо бросая подмастерью. Мальчишка оживает, птицей ныряя за дверь, и начинает по одному выносить разные мечи. Пока Кайрис рассматривает их, мастер со знанием дела расхваливает каждый, как родных детей. Она осторожно пробует мечи на весу – скорее припоминая, что так делали другие, чем понимая, как определить качество. По большей части потому, что привычные для всех остальных движения – лишь прикрытие.

На самом деле, обхватив очередную рукоять, Кайрис тянется будто бы внутрь меча, на мгновение заставляя взгляд застыть. Это оказывается так же сложно, как разглядеть свое отражение в мутной воде. Или дергать за нить, оборванную с другого конца. Ни один меч не отзывается. Это оказывается так же тяжело, как нырнуть и удариться о лед. Общаться с оружием уже вошло в привычку, и это молчание не просто напрягает, оно почти пугает. А что, если странные, непонятные способности просто исчезли? Кайрис мрачнеет с каждым осмотренным мечом, все меньше и меньше задерживая на каждом взгляд. Очередной и выглядит неплохо, и удобно ложится в ладонь, но оказывается все таким же пустым. Не то.

– Не то, – озвучивает Кайрис.

Мастер качает головой, щелкая клювом, и по его взгляду становится понятно, что еще чуть-чуть, и ему захочется почесать кулаки о кое-чью рожу. Кайрис подхватывает предложенный им зенийский одноручник, загнутый на конце, будто полумесяц. Причудливый, но такой же безголосый. К беспокойству присоединяется гнев, опаливая горло обжигающими языками. Почему они не желают отвечать на зов? Что, Кайрис их недостойна? Она сжимает рукоять меча, который держит в тот момент, и ее пальцы белеют от напряжения. К Зилаю!

Бросив меч на прилавок, Кайрис разворачивается и идет к выходу. Красная пелена застилает глаза, поэтому, когда что-то с грохотом падает с висящей на стене полки, она даже не удивляется. Только машинально поднимает с пола.

– Ты что творишь, Зилай тебя побери?! – возмущенно восклицает мастер.

Кайрис моргает, и пелена рассеивается. Пальцы касаются чего-то по приятному шершавого. Она гладит еще раз, не задумываясь над тем, что делает, а потом опускает глаза. В ее руках лежит меч в дешевых ножнах с местной письменностью. Кайрис не узнает слова, скорее манеру писать буквы плавными линиями. Рукоять оказывается такой удобной, что Кайрис не удерживается и с тихим шелестом вынимает меч. Лезвие оказывается узким, как змеиный язык, и удивительно легким. Она делает пару пробных взмахов – просто чтобы продлить удовольствие. Лезвие бликует, и на свету проступает потертая гравировка: игла с вдетой в нее нитью. Кайрис, ни на что уже не надеясь, обращается внутрь себя.

«Эй».

Невидимая нить натягивается и вздрагивает, завибрировав. И Кайрис различает низкий женский голос.

«Ты говоришь со мной?»

Неожиданно острая радость застает Кайрис врасплох, и, мысленно обращаясь к мечу, она почти кричит.

«Ты меня слышишь!»

«Кричать так невоспитанно. Кто тебя замуж такую возьмет?»

Кайрис вздрагивает и роняет меч на пол.

– Ты надрался, что ли? – ругается подлетевший мастер, резко отбирая меч. Перья на его голове гневно топорщатся. – Не берешь ничего –выметайся! Тут тебе не ярмарка.

Кайрис бестолково взмахивает руками, будто пытаясь его поймать, и жадно провожает меч взглядом. Чужие слова будто вырывают ее из оцепенения.

– Я беру, – выпаливает она громче, чем следовало бы, и показательно срывает с пояса кошель.

Мастер подозрительно щурится.

– Какой же?

Кайрис вновь прилипает взглядом к полке, где едва различимо виднеются знакомые ножны. Будто ребенок, увидевший конфету на ярмарке, она вновь и вновь крутит одну и ту же мысль: мое.

– Этот!

Кайрис указывает пальцем. Мастер складывает руки на груди и качает головой.

– Забудь. Этот принесли на переплавку.

Лицо Кайрис застывает от услышанного. Ее бросает в дрожь, будто мастер как минимум сказал об убийстве человека. Хотя и тогда бы так не пробрало. Люди – им что? Их хотя бы ждут чертоги богов, которым они поклонялись. А что ждет меч – забвение? Кайрис порывисто шагает вперед.

– Нет! Его нельзя переплавлять, разве ты не видишь? – она осекается. Откуда бы ему? Эта странная сила на грани безумия не знакома даже ей самой. – Отдай его мне и забирай весь кошель.