Голос ненависти

Она нащупывает замочную скважину, скользя по шершавому дереву. Лунного света недостаточно, поэтому придется действовать частично вслепую. На мгновение смежив веки, Кайрис вспоминает объяснения Вела. То, как он показывал на погрызенном ржавчиной амбарном замке: вот так, а дальше – так. Как коряво рисовал срез. Велу хватило всего пары движений, чтоб амбарный замок щелкнул, а Кайрис возилась весь вечер. Но зато наловчилась. Правда тогда над ней не висела угроза получить кинжалом под ребро.

Чтобы взломать замок, приходится скрючиться и выгнуть шею, чтоб не заслонять и так слабый свет. Кайрис начинает дышать редко и медленно, как ее учили, и дрожащими пальцами достает отмычки. Металл мгновенно теплеет от жара ее кожи. Кайрис засовывает их поглубже и чуть поворачивает, осторожно, чтобы не было излишнего напряжения – может сломаться.

За спиной раздается хруст. Кайрис вздрагивает, роняя отмычку, и напугано оглядывается. Сердце сжимается до игольного ушка, но за спиной никого нет. Только маленькой тенью скрывается за углом кошка. Вдох-выдох. Кайрис прикрывает глаза, а когда открывает опять, ее руки больше не дрожат. Засунуть, прислушаться, повернуть. Раздается щелчок! Едва веря в свою удачу, Кайрис медленно приоткрывает дверь и заглядывать внутрь. Там оказывается еще темнее, чем снаружи. Сквозняк приносит запахи свежей каши и полыни. Сглотнув, Кайрис проскальзывает внутрь и прикрывает дверь, прижимаясь к ней спиной.

Пару мгновений не двигается, осматриваясь по сторонам и привыкая в темноте. Кровь стучит в висках в такт сердцу. Постепенно начинают проступать слабые очертания предметов: тряпки, ведра, корзины и метлы. Сбоку обнаруживается проход на кухню. Кайрис едва удается различить доносящийся оттуда треск очага. Она осторожно огибает кухню и замечает дремлющую у очага женщину в шерстяном платке. У ее ног лежит, свернувшийся калачиком, толстый полосатый кот. Когда Кайрис проходит мимо, он поднимает голову и провожает ее желтыми, как две монеты, глазами.

Дверь с противоположной стороны кухни оказывается заперта. Кайрис догадывается, что там находятся комнаты прислуги. Идет дальше, внимательно смотря, куда ставить ногу, чтобы не скрипнуть досками пола. Она проходит сквозь дверь, отделяющую часть дома, доставшуюся слугам, от хозяйской, и будто попадает в другой мир. Тут пол намного крепче, из светлого дерева, а на стенах виднеются портреты в резных рамах. Пройдя дальше по коридору, Кайрис наконец проникает в гостиную. Шаги тут же приглушаются – весь пол тут застелен пушистым ковром. Меж задернутых штор бьет янтарная полоска – луна успела высоко подняться. Мазнув взглядом по резным украшениям на стенах, Кайрис проходит к столу у дальней стены. Шкатулка оказывается тут: богатая, украшенная золотистыми узорами и мелкой красноватой крошкой.

Говорят, у вентонцев шкатулки заместо алтарей с деревянными чайками на ее родине. Кайрис как-то слышала одну легенду, что бог, которому тут поклоняются, был одинок до того, как оживил собственную тень и взял ее в жены. И, снедаемый тишиной и одиночеством, он сделал себе шкатулку, которая пела, стоило открыть крышку. Так в мир пришла первая музыка. Звучит как глупая сказка. Но в каждом вентонском доме, кроме узоров на стенах, принято держать шкатулку. И чем она дороже, тем состоятельнее хозяин.

Вздохнув, Кайрис тянет к шкатулке пальцы. Дерево оказывается приятным на ощупь и гладким, как змеиная кожа. Кайрис облизывает пересохшие губы, готовясь засунуть предмет за пазуху. В это мгновение голова раскалывается на части от боли. Пальцы выпускают шкатулку, и та падает на пол.

– Ах ты сукин сын! – ругается грубый мужской голос. – Сейчас стражу позову – мало не покажется!

Кайрис цепенеет. От страха она перестает чувствовать ноги, поэтому, когда очередной удар обрушивается на плечо, ей не удается устоять. Черная тень, выросшая над ней, заслоняет собой лунный свет. Оранжевый контур подсвечивает чужую фигуру, будто пламя. Кайрис вскрикивает, дергаясь всем телом и пытаясь увернуться. Но ей не удается. Удар пронзает живот, отзываясь острой болью. Захрипев и почти ничего не видя сквозь пелену выступивших слез, Кайрис сворачивается клубком, закрываясь руками.

До нее начинает медленно доходить, кому принадлежит это лицо. Хозяин. Спустился на шум или по нужде. Зилай побери, все пропало! Дышать получается через раз. Кайрис съеживается, вдруг осознавая, что до прихода стражи может не дожить. Не важно, сильнее ли хозяин ее, но если сейчас она не встанет – все потеряно. Тело сводит жаркой волной, и каждый вдох отдается в животе болезненной пульсацией. Кайрис напрягается всем телом, но ей удается только оторвать от пола одну ногу, чтобы сразу же уронить обратно. Чужая нога проходится совсем рядом, задевая бедро.

– Ты у меня дерьмо жрать будешь! – все сильнее орет хозяин, осыпая Кайрис градом пинков.