Голос ненависти

Мир блекнет, словно теряя цвет, только мелькают перед глазами красные вспышки от каждого меткого попадания. Кайрис поднимает голову, и она клонится набок, а воздух кажется сухим и твердым. Хозяин заносит ногу, и боль затапливает Кайрис еще до того, как тупой носок врезается в бок. Свистит воздух, и удара не избежать. Кайрис сжимает зубы, чтобы не заскулить, но боли не следует. Кайрис распахивает глаза. В ушах стоит звон, сквозь который все остальные звуки проникают, как сквозь толщу воды.

– Дорогой, что случилось? – сонно спрашивает женский голос.

Иногда все решает одно короткое мгновение. Хозяин поворачивается к Кайрис спиной, и она напрягается всем телом, толкая ногами деревянный столик. Вскакивает на ноги в тот самый момент, когда хозяина с грохотом сбивает с ног. Пол будто кренит на бок, как палубу, но ей удается удержаться и протиснуться в проем, задев плечом дверной косяк. Темнота в коридоре будто пульсирует, а мышцы горят, но Кайрис понимает: если она остановится, то вновь упадет и уже не встанет. Шум за спиной нарастает, и она срывается с места и вываливается на улицу, огромными прыжками несясь прочь. Дыхания не хватает, и все вокруг смазывается в сплошной поток из оттенков серого. Кайрис не останавливается, пока не перемахивает забор и не оказывается в чьем-то полузаброшенном саду. Там силы оставляют ее, и Кайрис заваливается прямо в кусты, проламывая пару веток, и больше не двигается. Кажется, если за ней придет сам Зилай, Кайрис не сможет даже открыть глаза.

Трава под щекой оказывается холодной и влажной, только колют щеку обломки веток. Где-то под животом утыкается камень, но сил перевернуться и убрать его нет. Кайрис лежит, чувствуя, как в голове разрастается пульсация, будто змея, расправляющая кольца. Мышцы будто звенят от напряжения. Но чем дольше Кайрис лежит, тем быстрее боль и жар утихают, идя на спад. Холодный ветер ерошит волосы на затылке, забираясь за шиворот и принося разгоряченной коже успокоение. Кайрис со вздохом вытягивается, и прохладная нега падает на нее и погребает под собой.

В следующий раз Кайрис приходит в себя от того, что на ее щеку капает вода, стекая с блестящих листьев. Она поворачивается на спину, открывая рот, и ловит капли языком, наблюдая, как по ветке ползет мимо улитка. Тело ломит, будто его пережевал медведь и выплюнул обратно. Кайрис стонет и медленно садится на корточки. Голову тут же стискивает болью, как обручем. Мир вокруг ужасно кружится. Кайрис с трудом сдерживает волну тошноты. Сглотнув, она проходится распухшим языком по губам и заставляет себя встать. Синяки и ушибы тоже отзываются болью.

Кайрис морщится. Опершись о дерево, она прижимает ладонь к макушке и понимает: не получилось. Она провалилась, как какой-то неудачник. Кайрис размахивается, бьет кулаком по дереву – и шипит от боли. В последний раз окинув сад мутным взглядом, она кое-как перелазает забор и оглядывается по сторонам. Грязные улицы совсем незнакомы, но если идти на север, то можно выйти к центру и уже оттуда добираться до дома. Кайрис так и поступает. В итоге ее все-таки выворачивает где-то на середине пути. Горло еще пару раз дергается, но в желудке больше ничего нет. Кайрис вытирает рот тыльной стороной ладони и разгибается.

Мимо проходит ухоженная женщина, держа мальчика за руку. Они оба кривятся, и Кайрис представляет, как выглядит со стороны: в синяках и мокрой, грязной, порванной одежде. Не было бы так плохо, точно бы передернуло, но сейчас ей плевать. Сил хватает ровно на то, чтоб добраться до трактира, упасть на лежанку и провести весь вечер, зализывая раны. Только когда ей становится лучше, Кайрис вспоминает, что еще нужно отчитаться перед Велом. И в этот момент становится жалко, что хозяин ее не добил.

На встречу с Велом Кайрис идет, как побитый пес – с опущенной головой. Тот успел раздобыть где-то трубку. Раньше Кайрис ни разу не видела, чтобы он ее курил, однако этим утром она обнаруживает Вела сидящим на камне и тщательно перемешивающим табак с порошком. Солнечные пятна скользят по чужому лицу, а пальцы мелькают так быстро, что едва удается разглядеть очертания. Остановившись, Вел придирчиво разглядывает ладонь на свету а потом одним махом высыпает все это в трубку и тянется за огнивом.

При ближайшем рассмотрении становится видно, что трубка грубо сработанная и кривая, явно дешевая, но Вел любовно гладит ее, как женскую талию. В воздухе вспыхивают искры, и вверх с запозданием начинает тянуться густой рыжеватый дым. Он чуть подрагивает на ветру, будто старое знамя. Вел сидит со слегка приоткрытым ртом и закрытыми глазами. Над его головой будто складывается из дыма узорчатое полотно. Кончик языка Вела едва заметно подрагивает. Кайрис невольно морщится, но так и не может выдавить ни слова.

– Ну? – хрипло торопит Вел, едва шевеля языком.

Она резко выдыхает, собираясь с силами. В одно мгновение становится так стыдно и тошно, что щеки против воли начинают гореть.

– Я провалился. Попался хозяину, и он… – говорит Кайрис, с трудом заставляя свой голос не дрожать.