Голос ненависти

А ближе к вечеру она вновь обнаруживает себя в чужом саду. Кайрис и сама не знает, зачем туда возвращается. Как в бреду перемахивает через ограду и осматривается по сторонам. Сад оказывается полузаброшенным, словно хозяева разорились и распустили всех слуг. Неровные, похожие на нестриженых овец кусты захватили почти все пространство, лишь местами виднеются чахнущие розы. В обрамлении из гладких речных камней распростерт мутный пруд, будто покрытый темно-зеленой маслянистой пленкой. Парочки камней не хватает, и в пустых прорехах виднеются клочки мха.

Кайрис опускается на землю, наклоняясь над прудом, и ее обдает поднимающейся со дна прохладой. Пробирает до костей. Интересно, дома ли хозяева? Так не понять: крыша вся прохудилась, а ступени поросли сорняками. Но пока никто не спешит прогонять Кайрис, поэтому она не уходит. Свежий ветер проходится по шее и обдувает спину. Кайрис протягивает руку вперед и осторожно касается воды кончиками пальцев. Поверхность пруда оказывается неприятной на ощупь, но Кайрис погружает руку глубже, пока не достает до чистой воды. Перебирая ту, как бард – струны, Кайрис уходит глубоко в свои мысли.

Что же делать? Ей казалось, что потеряв имя, дом, семью – все, что было, – она станет свободна и больше не испытает эту боль. Воспоминания затерлись, отступили. Стали будто чужими. Все это время Кайрис всеми силами старалась никого не подпускать, но сейчас, сидя над заброшенным прудом, она неожиданно остро ощутила, насколько одинока. Имя, дом – это не важно. Но у Кайрис нет даже меча. Вел прав: действительно, какой она тогда наемник? Так, щенок, которого можно легко выкинуть и не считаться.

Все это время дорога была проста и понятна, но своим поступком Вел будто выдернул из-под ног землю. Лишил опоры. И теперь Кайрис не может понять, что делать дальше. Еще немного подержав ладонь в воде, она вытаскивает пальцы и вытирает их о траву. Все это время она барахтается, как лягушка в молоке из детской сказки. Можно найти нового учителя, заработать, продолжить бороться. Но что, если в этой истории молоко не станет маслом и лягушка утонет?

Кайрис вздыхает и поднимается на ноги. Носок сапога вдруг цепляется за что-то твердое и вспарывает землю. Зилай! Выругавшись, Кайрис опускает голову, но разглядеть ничего не удается. Приходится сесть на корточки. Раздвинув руками траву, Кайрис замечает, как что-то металлическое поблескивает на свету. Скорее пытаясь занять себя, чтоб не думать дальше смурные мысли, чем из интереса, Кайрис тянет вымазанную в грязи вещь за край. Вытащить-то удается, но чтоб как следует рассмотреть, приходится прополоскать в пруду. Поднеся находку на свет, Кайрис чуть не роняет ее от удивления вперемешку с испугом. Наверное, так чувствуют себя герои баек, сталкиваясь со своим двойником.

Кайрис склоняет голову, выводя пальцами плавные линии потертой металлической фигурки. Земля забилась во все выемки и впадины, так что очертания перьев смазались, но это и не важно. На ладони лежит раскинувшая крылья чайка, потемневшая от грязи и сырости. Такие обереги обычно носили благородные. Тем страннее встретить его на чужой земле, в заброшенном саду. Что с ней, твоей хозяйкой, жива ли? Кайрис взвешивает фигурку на ладони, и грудь заполняет болезненная смесь скорби, страха и – неожиданно – щемящего тепла.

Эта подвеска была на ее родине. Сопровождала хозяйку на праздник, пить морскую кровь, в храм, под венец, а потом – на корабль, оставляющий родные земли за спиной. На краткое мгновение Кайрис даже ощущает родство с незнакомой мозорийкой, оставившей подвеску ржаветь на земле. По своей воле или велению судьбы – теперь никто не узнает. Кайрис уже не верит в богиню, но не может заставить себя разжать пальцы и выпустить чайку. Уговаривает себя, что просто хочет продать недешевую вещицу, а не оттого, что просто не хочет ее выпускать.

Бушующие в груди чувства, всколыхнувшись, вдруг послушно улегаются. И Кайрис заставляет себя тщательно вспомнить то, что предпочитала забывать. Птичий хлеб. Длинные волосы. Ворожею с острым взглядом. Костолома, с которым они теперь так похожи. А на самом деле – просто себя. Кем бы Кайрис ни притворялась, чье бы имя ни примеряла как плащ – она обязана помнить настоящее. Земля под ногами перестает шататься, вновь становясь хорошей опорой, стоит только перестать сражаться с самой собой и просто примириться.

Может, Голдан и не сможет выкрасть меч и отвоевать право зваться наемником. Но Кайрис – она сможет.

Глава 9. Человек и меч

697 год, Посадник, 1