Голос одиночества

Граница между жизнью и смертью текуча и эфемерна, как поверхность реки. Скажи мне, Да Лун, возможно ли любить другого больше, чем себя самого? Или это наша с тобой тайна? Мы верны себе, когда остаемся верными нашим возлюбленным. Мы должны расстаться, Да Лун. Я уйду, и ты когда‑нибудь последуешь за мной. Я буду ждать тебя, я обещаю быть терпеливой. Отпусти меня, Да Лун. Позволь мне уйти.

Да Лун продолжал листать «Книгу Перемен».

– «Во времена мрака, – прочитал он как мог громко, краем глаза косясь на жену, – следует пребывать в беспрерывных поисках нового места. Кто не склонен к внутренним компромиссам и хочет остаться верным своим принципам, тому несчастье».

Эти ли слова он выискивал так долго? «Следует пребывать в беспрерывных поисках нового места». Но где его искать?

У него не осталось ни цели, ни пристанища. Только этот маленький дом и эта жизнь. Да Лун чувствовал себя путником, который дошел до конца дороги. Она вывела его на скалу, теперь под ним бушует море. И обратного пути нет.

Разумеется, Сяо Ху был прав. Кто бы ни оказывал на него давление, «Саньлитунь» или администрация в Иу или Ханчжоу, они сильнее. У них власть, а что есть у него, кроме упрямства? Да он просто упертый болван! Что стоит ему написать эту чертову бумагу! Тем самым он освободил бы Инь‑Инь из тюрьмы, а положение Минь Фан не ухудшилось бы, совсем наоборот! Он мог бы обеспечить ей лучший уход. И чем он занимается вместо этого?

Да Лун прокашлялся и открыл гексаграмму 47.

КУНЬ. ИСТОЩЕНИЕ.

«Есть времена бедствий и времена побед. Но вы можете приблизить победу, если встретите нужного человека. Сильный человек и во времена бедствий полон сил, и эти силы – залог будущих побед. Они – выдержка, которая может противостоять судьбе. Но тому, чья сила сломлена, победы не будет».

Да Лун перечитывал эти строки снова и снова. «Тому, чья сила сломлена, победы не будет».

– Минь Фан, – тихо позвал он, – неужели это про меня?

Неужели это моя сила сломлена? Нет, не верю. Я знаю, ты стала бы возражать, если бы могла. Ведь сильный человек не стал бы во всеуслышание болтать о том, что прячет его отец под полом на кухне. Он разоблачил бы обманщиков сразу, а не спустя тридцать лет. Сильный человек разыскал бы мать и сестру и не дал бы собственному сыну повода попрекать его. Но я не знаю, что должен делать. Для меня это слишком. Они разорят нас, вгонят в кабалу на остаток жизни, а я даже не буду знать, кто они. Кто держит взаперти Инь‑Инь? Кто ставит нам свои условия? Против кого мы боремся? Почему они до сих пор не объявились, зачем они от нас прячутся? Мы‑то думали, что времена тьмы навсегда отошли в прошлое. Мы‑то полагали, что живем в новое время. Только ли потому, что наши города изменили облик, а автомобили вытеснили с улиц велосипеды? Только ли потому, что наши дети получили возможность учиться в университетах? Мы опять обманулись, поддались первому впечатлению. В том «новом» Китае, который нам обещали, нам не нашлось места. Но теперь силы мои на исходе, ты понимаешь это? Хотя нет, что это я… Прости, я совсем запутался. Это все одиночество сбивает меня с толку. Мне не хватает тебя, Минь Фан. Ну почему мы не можем исчезнуть просто так? Просто исчезнуть, раствориться в воздухе? Как дым ароматических палочек, которые мы зажигаем на алтаре предков.