Голос Вессема

— Не знаю. Мы с Коди как-то пытались разобраться, когда хотели перенести его на другой комм, но не смогли. Я даже Боргену Кару показала, но он сказал, что ничего подобного никогда не видел. И что он явно что-то сделал с моим коммом, потому что иначе столько информации туда просто не поместилось бы. А сейчас я разбила комм, и… Надо придумать, как это исправить, чтобы Нико не… не умер снова.

— Но что он тебе сказал? Зачем он это сделал?

— Он ничего не сказал. Я вообще не знала, что оно существует, пока Нико не умер. У него нет иконки, и в памяти я его не нашла. Он просто отзывается… на мой голос. Если я с ним поздороваюсь. Я это случайно узнала.

— Случайно? То есть ты просто однажды сказала в комм «привет», и тебе ответил твой мертвый приятель? Слушай, извини, но это… на голову не налазит. Если это какая-то предсмертная записка в его стиле, то ты ведь могла найти ее и до его смерти, так? Ну, в смысле, сколько раз в день ты в свой комм говоришь «привет»?

— Не могла, — я усмехнулась. — Нико все продумал. Он отправлял какое-то подтверждение, что он жив, чтобы это приложение не отзывалось на мои слова. Когда подтверждения перестали приходить, оно стало активно.

— А он вообще был нормальный? — спросил чуткий Теодор.

— Я тебе сейчас нос сломаю, — ответила я зло.

— Даже рискуя своим носом, я все же скажу. Если ты хочешь узнать, что это вообще за дичь, тебе надо найти, откуда он отправлял эти свои подтверждения.

— В каком смысле?

— Какое-то внешнее устройство способно управлять этим приложением и блокировать его работу. Наверняка это то же устройство, на котором его писали.

Я машинально посмотрела на комм Нико в своих руках.

— Даже не представляю, где это может быть. Комм он потерял, комп они со Стешем продали, чтобы купить флойт… Что еще остается?

— Машина в подвале Ворона, — сказал внезапно Ди, и я споткнулась. — Там не то что несколько страниц кода — там все архивы Вессема можно спрятать.

Я с надеждой уставилась на Ди.

— Только вот проблема, — он шумно втянул воздух. — Для Ворона это все — очень большая ценность. И он едва ли позволит мне там копаться, зная, что я не смогу все починить, если что-то пойдет не так

— А если я попробую? — спросил Теодор. — Или Марко. В конце концов, можно попросить Марту Кару, она здорово разбирается в…

Его прервал смех Ди.

— Серьезно? Человек, который вытаскивает полицейские чипы и ставит незарегистрированные импланты, позволит кому-то из Сити лазать в своем оборудовании? Забудь!

Я скисла.

Ди посмотрел на меня и вздохнул:

— Я попрошу Ворона, — сказал он неохотно. — Раз это так важно… для тебя. Я попробую найти исходники. Но, знаешь, Рета, иногда, если человек умирает… Это нужно принять.

— В общем, когда они их увидели, то кинулись бежать. Большинство, но не все. Некоторые остались и смотрели, смотрели, смотрели, пока не умерли. Туда пришли военные и обнаружили, что все тела сложены друг на друга. Как будто они сами ложились так, прежде чем умереть. В общем, собрали их, упаковали в мешки и вывезли в морг. Их исследовали, чтобы понять, почему они не побежали с остальными. А на третий день дежурный врач заметил, что мешки, из которых трупы еще не достали, начали шевелиться. Те, кто вылезали из них, были похожи на людей лишь отчасти. И они ползли друг к другу, кожа слезала с них, и, когда они прижимались друг к другу, то их тела срастались в одно. И те, кто это видел, кидались бежать, а некоторые застывали на месте и смотрели. И тогда несколько военных взяли огнеметы…

— Не страшно, — сказала я. — Мне эту историю еще в младшей школе рассказывали.

— Вообще-то страшно, — тихо заметил Теодор.

Я фыркнула.

— Хочешь услышать что-то по-настоящему страшное? Вот послушай. Лет двадцать назад в Гетто была девчонка, которая ходила в Вессем. Об этом знали только несколько ее близких друзей. Иногда она брала кого-то с собой, но чаще ходила одна. И ее подруга заметила, что раз в месяц она исчезает на три дня, каждый месяц, что бы ни происходило…

Страшные истории мы рассказывали весь последний час. Странно, но это отвлекало от мрачных мыслей, будто выдуманные ужасы не оставляли места для настоящих.

Очень быстро мы потеряли счет времени, тоннель стал казаться бесконечным, на стенах не было ни надписей, ни указателей, и создавалось впечатление, что мы топчемся на месте. Иногда свет фонарика падал на давно погасшие лампы и рассыпал вокруг блики. В двух местах нашлись следы пуль, но никаких тел рядом не было, и кто и в кого тут стрелял — мы не поняли.

Чтобы чем-то занять голову, я достала сканер и периодически оглядывала окрестности — вдруг мы пройдем как раз под тем местом, где Коди… Но Коди не было, и никого не было. Только стены тоннеля — местами бетонные, местами каменные, словно вырубленные в скале, темный монорельс, лужи воды на полу. Эхо шагов, из-за которого кажется, что в тоннеле есть кто-то еще.