Голоса деймонов

Такое состояние — чувство вдохновения, или как бы мы его ни назвали, — длится недолго, но этого вполне достаточно: ведь вам всего-то и нужно, что увидеть возможности. Это здорово поднимает настроение, и вы возвращаетесь к работе с новыми силами.

И это действительно… Не хочу впутывать сюда рассуждения о духовном, но это действительно воспринимается как благодать. Примерно такое же удивительное чувство испытываешь, когда долго идешь по горам в жаркий день, а бутылка с водой уже опустела — и вдруг тебе на пути попадается прохладный, чистый родник. Это чувство облегчения, благодарности и блаженства великолепно передано в коротеньком стихотворении Леонида Тарентского из «Греческой антологии»:

Здесь, на лугах, в углубленьях, наполненных илом, не пробуй
Ты тепловатой воды, путник, и дальше ступай,
Тут недалеко; взойди на вершину, где телки пасутся;
Рядом приют пастухов — пиния гордо растет.
Сразу увидишь источник, текущий, журча, из утеса;
Струи его холодней гиперборейских снегов[53]

.

Я хотел сказать правду о том, что чувствую, — и вот она, эта правда. Вот на что это похоже. И еще: этому всегда сопутствует ощущение, что там, откуда это пришло, осталось еще больше. Что где-то там есть неистощимый источник силы, истины, смысла, ободрения и счастья. Чувствуешь себя так, словно на тебя и впрямь сошла благодать. Словно что-то пришло откуда-то извне, чтобы утешить меня, укрепить и придать сил. И что бы это ни было, оно не скупится: не то чтобы мне нацедили каплю-другую и сказали, что на этом — всё, потому что запас у них ограничен, а другим людям тоже это нужно, и посоветовали экономить, потому что свой лимит на текущий финансовый год я уже выбрал. Нет, ничего подобного! Там, откуда приходит вдохновение, его всегда хватает на всех. И это само по себе — потрясающий источник надежды и силы. Вот видите — источник! Этот образ пробрался в мои рассуждения так ловко, что я едва заметил. Перед нами снова наша фундаментальная частица — такая крохотная, что ее очень легко упустить из виду, если не присмотреться.

Образ вдохновения как источника и тема его связи с сочинительством ярко представлены в двух великих поэмах Сэмюеля Тейлора Кольриджа — «Сказание о Старом Мореходе» и «Кубла-хан». В основе композиции «Кубла-хана» лежит образ священной реки Альф, что бежит «сквозь мглу пещер гигантских, пенный, / Впадает в сонный океан»[54].

В центральной части этой поэмы Кольридж описывает расщелину в горном склоне, называя ее «пленительным местом»: «О, никогда под бледною луной / Так пышен не был тот уют лесной, / Где женщина о демоне рыдала». Эта женщина, рыдающая о демоне-возлюбленном, появляется лишь однажды, возникнув непонятно откуда: очевидно, образ ее использован просто для описания местности. Она не входит в число действующих лиц — это просто такой персонаж, которого можно встретить в этой местности, потому что местность к этому располагает. Правда, есть старинная шотландская баллада под названием «Демон-любовник», и Кольридж наверняка ее знал (известно, что он читал шотландские баллады), но там отношения между женщиной ее возлюбленным демоном совершенно иные, чем в «Кубла-хане». И все же эта женщина, которая, говорит нам Кольридж, так удачно вписывается в изображенный им романтический пейзаж, — персонаж некой истории (что-то привело ее сюда, и у этого будут какие-то последствия), пусть даже и неизвестной. И прямо в этой истории — зачарованное место, где из-под земли вырывается бурный поток:

     …Из него,
В кипеньи беспрерывного волненья,
Земля, как бы не в силах своего
Сдержать неумолимого мученья,
Роняла вниз обломки, точно звенья
Тяжелой цепи: между этих скал,
Где камень с камнем бешено плясал,
Рождалося внезапное теченье…

Из этой расщелины поток мчится дальше «на пять миль, изгибами излучин», а затем снова скрывается под землей, в пещерах. На середине пути между расщелиной и пещерами Кубла-хан построил свой «дворец любви и наслажденья», — «И странно-слитен был размер / В напеве влаги и пещер». Сама река щедра и плодородна; ее окружает благодатный оазис:

Садами и ручьями он украшен,
В нем фимиам цветы струят сквозь сон…

Достигнув пещер, «где человек не мерял / Ни призрачный объем, ни глубину», поток впадает в «безжизненный океан», но, изливаясь в него водопадом, порождает новые истории — на сей раз о будущем: «Рождались крики: вняв им, Кубла верил, / Что возвещают праотцы войну».