Голоса деймонов

Думаю, это очень хороший урок. И еще я думаю, что сказки — а это настоящая волшебная сказка — очень хорошо умеют говорить правду без лишнего пафоса и назидательности. Сказки начинаются с удовольствия, а заканчиваются истиной. Но если начать с того, что вы считаете истиной, закончить удовольствием вряд ли удастся: оно работает только в одну сторону, но не в другую. Начинать всегда нужно с веселого.

И вот сейчас история прошла полный цикл и снова стала пьесой. Я очень счастлив, что моя история, Лила, Чулак и слон Гамлет, богиня Изумрудного озера и Огненный Демон Развани обретут жизнь на сцене. Уверен, что призрак Уильяма Монкрифа тоже выйдет на финальный поклон. И какой из всех театров мира подойдет для нее лучше того, что назван в честь алхимического сосуда для плавления руд и очищения металлов? В самом сердце мастерской любого изобретателя фейерверков всегда стоит Тигель.

Это эссе было написано для программки спектакля «Дочь изобретателя фейерверков», поставленного в шеффилдском театре «Крусибл» в марте 2003 года.

И повторю еще раз: начинать всегда нужно с веселого.

Воображаемые друзья Правда ли, что все истории антинаучны?

В ответ на утверждение Ричарда Докинза, что сказки могут оказывать на детей пагубное воздействие, с отсылкой к опыту чтения и воображения, накопленному автором

Книга Ричарда Докинза «Магия реальности» — настоящий tour de force[63], в котором автор пересказывает мифы (например, о сотворении Земли и радуги или о том, откуда взялись животные) и вслед за этим дает научное объяснение рассматриваемого явления, показывая, насколько увлекательными могут быть знание и научное исследование и какое глубокое ощущение чуда они нам дарят. Эту книгу я непременно подарю моим внукам — через год-два. В жизни не видел лучшего введения в науку для юных читателей.

Однако она напомнила мне об опасениях, высказанных Докинзом в одном телеинтервью два-три года назад. Они касались сказок, в которых лягушки имеют обыкновение превращаться в принцев. Докинз сказал, что хотел бы иметь в своем распоряжении научные данные о том, как сказки влияют на детей — не оказывают ли они случаем пагубного воздействия на них? В особенности его беспокоило, что сказки могут вести к формированию антинаучного склада ума, так что люди потом будут верить, будто одни вещи могут превращаться в другие. А поскольку я сам в последнее время много работаю со сказками братьев Гримм, феномен сказок и того, как мы их читаем, очень меня занимает.

Итак, какие данные есть в нашем распоряжении для решения этого непростого вопроса?

Мы верим в самые разные вещи — разным образом и по разным причинам. Во-первых, есть надежный, как камень, личный опыт: если сунуть палец в огонь, точно обожжешься, — и это самая ранняя разновидность веры, которой научается человек. Далее есть логическое убеждение, которое мы усваиваем не в последнюю очередь с помощью школьного курса математики, вместе с теоремой Пифагора или чем-нибудь вроде того. Если столкнуться с логикой в нужное время в нужном месте, она врывается в сознание, подобно восходу, и вся Вселенная гремит величественным аккордом в до-мажоре.

Существуют и другие способы поверить — например, свидетельство доверенных друзей (я знаю этого человека, и он не лжет); правдоподобие по аналогии, основное на личном опыте (когда случается ровно то, чего ты ожидал); слепая вера религиозного толка (это правда, потому что Господь так сказал, а его святая книга лгать не может) и т. д. Некоторые из этих способов заключают в себе возможность спокойного скептицизма (я его знаю, и он не лжет — но он может ошибаться).

Итак, есть не один способ поверить во что-то, а целый спектр. Мы не требуем и не хотим научных доказательств для всего, во что верим, не только потому, что предоставить их попросту невозможно, но и потому, что во многих случаях это не нужно или неуместно.

Каким образом можно исследовать то, как дети воспринимают сказки? Существуют ли методы объективного изучения детских переживаний во взаимодействии со сказкой? Как ни странно, да. Несколько лет назад Гордон Уэллс и его коллеги из Бристольского университета провели весьма интересный эксперимент на эту тему и поделились его результатами в книге под названием «Маркеры смысла: дети учатся говорить и пользуются речью для обучения» (1986).