Голоса из подвала

Прогнившие за зиму крыши, покосившиеся срубы. Мрачные избы, мечтающие о горожанине, который бы выкупил их, заново облицевал, вернул былую стройность.

В прошлом, две тысячи пятом году Вадим отметил двадцатипятилетний юбилей. Коренной киевлянин, он бережно хранил память о детстве, о летних деньках, проведенных на лоне природы, в маленьком городке неподалеку от Тулы. Не каждый его ровесник был способен испытывать сочувствие к закопанным в бурьяне домишкам. Вадим искренне жалел эти села, как жалел бы брошенных стариков.

Чем ближе было к Москве, тем лучше становилась дорога. Бетонное покрытие сменилось новеньким асфальтом. Поток машин усилился. Неповоротливой вереницей шли грузовики, сворачивая на водопой к тырлам, как называли дальнобойщики придорожные мотели.

По бокам трассы встал могучий хвойный лес. Зеленое полотно, в котором запутались золотисто-коричневые мачты.

Последний раз Вадим приезжал в Тульскую область в середине девяностых. Со смертью тетки порвалась пуповина, соединявшая его с городком на берегу Плавы. С шершавыми стволами деревьев, туманом, дымящимся над ними.

Не отступающая ни на шаг туча зацепилась брюхом за пики сосен, и ее брюхо разорвалось. Вода обрушилась на трассу. Потемнело, словно кто-то прикрутил освещение до минимума. Лапки дворников деловито заерзали по стеклу.

В свете фар окружающий пейзаж казался Вадиму потекшей акварелью. Небо хлестало автомобили плетью ливня, словно погонщик скот, и металлические звери поторапливались. Вадим же, напротив, сбавил скорость, не желая рисковать на мокрой дороге.

Московских друзей он уже предупредил об опоздании.

За городом Чернь Вадим свернул к АЗС.

Окончательно стемнело, дождь прошил сумерки серебряными нитями.

Вадим выбрался из «шкоды» и засеменил к пластиковой коробке мини-маркета. На улице было по-мартовски свежо. Ветер ломал прямые линии дождя и бил по лицу влажными ладонями. В помещение парень вошел мокрый и озябший.

– Ну и погодка, – весело прокомментировал он.

Сидящая за кассой одинокая девушка оторвалась от журнала и сдержанно улыбнулась посетителю.

У нее были темные прямые волосы и почти готский макияж. Шею украшала цепочка с кулоном в виде перевернутой звезды.

Вадим решил, что факт воскресения Христова не слишком радует ее, и ограничился светским приветствием.

– Удачное я время для поездки выбрал, – сказал он, расплачиваясь за бензин.

Девушка одарила его очередной вежливой улыбкой, но не поддержала разговор. Он немного расстроился: во-первых, брюнетка была действительно хорошенькой, во-вторых, любивший поболтать Вадим порядком устал от дорожного одиночества.

Он вышел из мини-маркета, накидывая на голову капюшон. Дождь заслонил стеной окружающий пейзаж. В воздухе над трассой бурлила настоящая река, в которой мчались, будто на нерест, рыбы-автомобили.

Наполняя бензином бак, Вадим думал, что неплохо было бы перебраться в глубинку, подальше от столичной суеты. Отстроить избу, жениться на простой русской красавице, пусть даже носящей на груди звезду Бафомета. По грибы ходить и по малину…

Картинка идеалистичной жизни, вставшая перед глазами, вмиг разрушилась. Блуждающий взгляд Вадима уперся в фигуру за трассой.

Человек стоял у кромки леса, дождь и разделяющее их расстояние превращало лицо незнакомца в смазанное пятно. Весь его силуэт был смазан, странно вытянут и недоработан. Словно Папа Римский на портрете того безумного художника со съедобной фамилией.

Незнакомец смотрел в упор на Вадима.

По спине парня пробежали мурашки.

В том, что кто-то торчал возле леса, под проливным дождем, не было ничего сверхъестественного. Насторожило Вадима другое: он уже видел эту фигуру, причем совсем недавно.

Шоссе возле Мценска делилось на новенькую эстакаду и старую, полузаброшенную, ветку, пять километров щебня и разбитого гудрона. Вадим воспользовался старой дорогой, и – он готов был поклясться – тот же человек провожал его взглядом, стоя по колено в болотце посреди поля.

Хмурясь, парень побежал назад к мини-маркету. Возле дверей он оглянулся. У леса никого не было. Будто порыв ветра унес зыбкую тень.

«Унес – и замечательно», – сказал себе Вадим.

Кассирша одарила его очередной, до обидного натянутой улыбкой.

– Решил подкрепиться, – краснея под безразличным взглядом, пояснил он и прошел в торговый отдел.

Стеллажи уходили в глубь помещения, образуя два коридора. Товар предлагался стандартный: закуски, шоколад, пресса. Вадим задержался у стенда с журналами. Он полистал какой-то пафосный глянец. Мысли вновь вернулись к брюнетке за кассой, а от нее – ко всем брюнеткам в целом.

Собственная природная скромность досаждала Вадиму. Киевские девушки им мало интересовались, в свои двадцать пять он не имел опыта серьезных отношений.

Последнее время он все чаще задумывался о переезде.

Замигала красным огоньком камера наблюдения в углу. Кассирша наблюдала за единственным покупателем. Вадим помахал в камеру рукой, тут же стушевался и поспешил дальше по проходу, к холодильникам с напитками.

Он остановился, выбирая между пепси и фантой.

За витринами раздался шорох.