Голоса из подвала

Она двигается дальше. Забор, торец многоквартирного дома, несколько подъездов, ствол дерева, стальной бортик горки на детской площадке. В некоторых местах остались вчерашние объявления, в других поверх наклеены чужие: продажа квартир, ремонт бытовой техники, скупка волос. С такими Юки не церемонится – клеит свои прямо на них, третьим слоем: «Работа на дому», «Купим золото», «В долг под залог авто». У того, кто раз в неделю сбрасывает ей деньги на карточку, много клиентов. И много таких, как Юки, утренних торопыг с похожими рюкзачками, в таких же натянутых на головы шапочках или капюшонах. Пару раз они пересекались с «коллегами» на границе участков. Юки видела молодого парня своего возраста на перекрестке – он возился на остановке через дорогу. Махнул ей тогда рукой в такой же дешевой рабочей перчатке, какие носила она сама. Юки помахала в ответ.

Важно успеть, пока народ не потянулся на улицы. И не попасться патрулю – вообще, по идее, копам плевать на таких, как она, но зачем лишний риск? В ушах гремит музыка, в плей-листе собственноручно отобранная мешанина, от Билли Айлиш до нойза и эмбиента, сплошь дарк. Юки любит слушать такое по утрам. Особенно таким промозглым туманно-серым утром, как сегодня.

Музыка скрадывает время, превращает путь Юки в череду картинок из старого альбома: обрывки ее стандартного утра. Что там – целая жизнь в обрывках. По крайней мере, она была бы рада исчезнуть в рисунках, чтобы нарисованные драконы, замки и принцессы из ее комиксов стали реальностью и подменили бабушкину квартиру, памперсы, столбы и клей.

Пара объявлений – на стене у «Пятерочки». Еще три – в подарок цветочному киоску. Дальше мимо небольшой аллейки, по одному листику на спинку каждой скамейки, на боковину каждого мусоросборника. Фото, фото, фото – пара сотен снимков каждое утро, вечером «отправить» и «удалить», чтобы освободить место для следующей порции.

Маршрут у Юки простой – километра полтора от дома бабули до рыночной площади, а потом крюк и обратно, параллельной улицей, с остановками у отделения Сбера, музыкального училища, кафе. Затем задний двор школы, Дом культуры, детский сад.

Напоследок – узкий проулок, ведущий к внутренним дворикам. Тут когда-то начали строить типографию, но владелец обанкротился во время кризиса, не поделил что-то с кредиторами. Однажды стройка вспыхнула посреди ночи, да так и осталась не завершена: обгоревшие скелеты пустующих перекрытий годами выглядывали из-за высокого бетонного ограждения. Оставленная строителями тропинка вдоль забора – идеальное место для расклейки объявлений, потому что машины здесь не ездят и многие жители окрестных домов срезают дорогу и ходят тут.

Прежде чем нырнуть в проулок, Юки проверяет часы. Опоздание пять минут – не страшно. Бабуля еще спит, должно быть, а если и проснулась – не беда, скоро Юки уже будет дома.

Узкий пустой проулок заканчивается загогулиной ведущего к дворам поворота.

На заборе уже висит несколько объявлений типа «продам квартиру», «куплю квартиру». Топорщатся обрезки бумаги с номерами телефонов – будто чьи-то пальцы торчат из бетона. Юки вспоминает слова бабушки: «Они там, они все там. Прячутся под бумагой». Юки ежится под курточкой, но не от холода.

Она идет вдоль стены, ища взглядом свободное место. Замирает перед одним из объявлений, рассматривает: «Пропал щенок», фото. Юки клеит рядом свое: «Веселая дурь, ищи нас в watsapp», ник.

Сфотографировав, проверяет снимок – все хорошо, света хватает. Следует дальше. Еще пару раз останавливается, чтобы наклеить другую рекламу. Приближается к повороту, где забор образует угол. У нее в рюкзаке осталось еще штук пять листков для расклейки. Щедро выдавив остатки клея поверх чужих объявлений («Ищешь работу?», «Частный рипетитор», «Муж на час»), Юки лепит свои в ряд, одно рядом с другим («Быстрый займ под залог авто», «Сауна с хохотушками», «Праздник на дому»). Отступает на шаг, чтобы все, что нужно, попало в кадр. Нажимает кнопку, глядит на экран.

Понимает, что вместо своих объявлений почему-то сфотографировала чужое – о пропаже человека. Лицо парня в телефоне кажется смутно знакомым…

Не тот ли это, что махал рукой в тот раз на перекрестке?

Но как, черт побери…

Юки смотрит на стену, опять в телефон, на стену и в телефон. Клипса вываливается из уха и повисает на проводке. Шепоток Билли Айлиш похож на шелест бумаги, трущейся о бумагу.

Объявления о пропаже на бетоне нет, оно существует только в виде фотографии в памяти ее мобильника.

Раздается шорох. Юки смотрит назад, за поворот, – никого. Лишь подрагивают бумажные полоски с номерами телефонов. Как пальцы, как чертовы пальцы мертвецов, живущих за обоями.

Странный шебуршащий звук повторяется.

Юки прислушивается. Теперь слышно чуть более отчетливо: что-то трется по бетону. Скребет. Так знакомо, так…

Рвется бумага.

Она решительно возвращается в проулок. Звук доносится оттуда.

Юки медленно заглядывает за угол. Кожей лица ощущает бетон – он словно украл ее дыхание и возвращает обратно мертвящим холодом.

– Ба?..