Голоса ночи (сборник)

– Придется рассказать, хотя я и надеялась обойтись без этого, – вздохнула Маша. – Когда мне было двадцать два года, мы вместе с Игорем учились в строительном институте. Казалось, что я ему нравлюсь. А может, так оно и было. Стали встречаться, ну, обычная история. Я влюбилась. В сущности, даже теперь стыдиться мне нечего – он был парень хоть куда. Да и я… Короче, все шло к тому, чтобы мы поженились, даже несмотря на мое происхождение.

– На что?

– Я же не москвичка, я из глухой провинции, из Кустаная.

– Кустанай… Кустанай… – пробормотала Анжелика. – Это на Урале?

– Это в Казахстане, так что теперь там вообще заграница. Ну, а как относятся родители московских женихов к невестам из Кустаная, вам, наверное, неизвестно. Вы же москвичка?

– Да, я…

– Но дело расстроилось не из-за этого, уверяю вас, – перебила Маша. Она говорила небрежно, словно издеваясь над каждым своим словом, но видно было, что рассказ дается ей с трудом. – Я стала бывать в гостях у Игоря, здесь, в этой квартире. Вот в этой комнате жили его родители, а в маленькой – он и его младший брат. Но брат только что ушел в армию, так что комнатка принадлежала Игорю. Мы сидели там часами, будто бы занимались, а чем мы занимались – ясно. Стоило только потом взглянуть на мои распухшие губы.

– Не буду расписывать перед вами всю эту слащавую историю. Все развивалось обычным ходом, его родители ко мне привыкали все больше и больше. Я уже мыла посуду после ужина, болтала с его мамой на кухне о трудностях с продуктами и о прочих милых уютных вещах. Я им нравилась, имею в виду родителей. Игорь еще не говорил им, что мы поженимся, но между собой мы это уже решили. Было одно «но»… Квартирный вопрос. В эту халупку и так уже набилось четыре человека, а если бы еще прибавилась и я… А там и дети. Но его мать говорила, что если мы поженимся, то она подаст заявление на расширение жилплощади. Помучились бы, постояли в очереди и в конце концов… Да и учились мы в строительном, а когда бы закончили – получили бы на работе какие-нибудь льготы… Так что расстались мы с ним не из-за этого. Если бы из-за этого, я бы сейчас не сидела перед вами с таким глупым видом.

Анжелика собралась было запротестовать, но Маша ее остановила:

– Перестаньте, все глупости впереди. Ну вот, прошел почти год, как мы с ним сошлись… Я все ждала, когда же он скажет: «Пойдем в ЗАГС, подадим заявление». Не то чтобы мне надоело ждать… Я его любила и видела, что он тоже… Нет, ничего я не видела, но думала так. Во всяком случае, у него никого больше не было. Смотрел только на меня, ходил только со мной, и я не понимала, что он тянет… Я думала, из-за квартиры… Ведь, пока его брат был в армии, мы все еще могли как-то жить в этой халупке, но ведь через год он должен был вернуться. И что тогда? Куда его девать? На кухню? На балкон? Я не торопила Игоря, я считала, что не имею на это права. Сколько раз я проклинала своих родителей, что они родили меня не в Москве, а в Кустанае! Теперь-то я понимаю, конечно, что упрекала их несправедливо. Каждый устраивает свою жизнь как может. И как я устроила в конце концов свою?

Она сунула недокуренную сигарету в пепельницу и продолжала:

– Потом я стала замечать в Игоре какие-то перемены. Он казался задумчивым…

– Он всегда был задумчивым! – вмешалась Анжелика. – Более задумчивого человека я в жизни своей не видала!

– Тогда он им не был. Он стал таким при мне, на моих глазах, и я в этом была не виновата. То есть тогда я думала, что виновата, и опять все списывала на квартирный вопрос. Я думала, он переживает, что нам негде будет жить, и расстраивалась, но ничего ему не говорила. Зачем говорить, если не можешь ничем помочь? Он уже был не так внимателен ко мне, и губы у меня опухали все реже и реже… Часто мы просто сидели у него в комнатке, и даже не рядом. Я на диванчике, он – у окна. Если я спрашивала его, не хочет ли он меня поцеловать (вот такая я еще была дура!), он отвечал, что у него дурное настроение. Если я спрашивала, почему, он говорил, что сам не знает. А если я предлагала пойти в кино или погулять, он говорил, что лучше ляжет спать. А это, сами понимаете, могло означать только одно – мне надо уходить. Не может же он спать на том же диванчике, где сижу я? Это был просто вежливый способ сказать: «Убирайся!» Наконец, я совсем заволновалась – такие явные были перемены. Я уже почти не бывала в этой квартире. Он провожал меня после института до общаги и шел домой один. А может, не домой, откуда мне было знать? Я его не выслеживала, а надо было! Теперь бы я уже все знала. Я не могу сказать, как вы, что я его не ревновала, нет! Я его ревновала, но к кому? К пустому месту. И не похоже было, что у него кто-то появился, я бы почувствовала. Я просто стала ему надоедать. А потом он и провожать меня перестал. И на лекции ходил все реже. А это что-то да значит! Игорь был такой аккуратист…