Голоса океана

Их спор даже заставил дядю Мо выйти на палубу.

– Это ты моего сына назвал дурачком? – раздражённо спросил он.

Дядя Стю развернулся к дяде Мо:

– Я сказал, что он половину времени говорит, как дурачок…

– Значит, ты всё-таки назвал его дурачком? И что, думаешь, твой сынок-сопляк умнее моего сына? Ты это хочешь сказать?

И уже дядя Мо стал тыкать пальцем дядю Стю.

Дядя Стю толкнул дядю Мо.

– У Брайана больше мозгов в мизинце ноги, чем у Коди во всём его дурацком теле!

По-моему, они были уже готовы драться, когда вмешался дядя Док.

– Хватит, – сказал дядя Док. – На этом корабле нет места взрослым мужчинам, которые ведут себя как избалованные мальчишки.

– Ты назвал меня избалованным мальчишкой? – закричал дядя Мо.

– Ага, – ответил дядя Док.

Дядя Мо набрал в грудь воздуха, потом шумно выдохнул, повернулся к Коди и сказал:

– Почему ты постоянно что-то затеваешь?

– Я? – переспросил Коди.

– Да, ты, – сказал дядя Мо. – А теперь иди вниз и начинай готовить обед!

Коди покачал головой и спустился вниз, дядя Мо – за ним. Я слышала, как они ещё сколько-то друг на друга орали, а потом всё стихло, и вскоре они принесли нам обед, и все сели за стол, не глядя друг на друга; все просто ели и пытались забыть ссору.

Сегодня утром мы впервые после Гран-Манана увидели солнце и очень этому обрадовались. Солнце, солнце, солнце! Прекрасное, яркое солнце! Все хотели остаться на палубе, чтобы поклониться ему. Оно озарило всех нас ярким светом и прогрело наши лица и кости, высушило одежду и ярко поблёскивало на волнах.

Даже ремонтом было заниматься легче под солнечными лучами. Мы сняли грот, высушили дырки от люверсов и заклеили их липкой лентой для парусов. Впрочем, липкая лента оказалась недостаточно прочной, так что я для верности ещё и прошила края парусов.

Брайан не удержался, чтобы не сказать:

– Хорошо, что у нас на борту девочка, она умеет шить.

Р-р-р. Зашивать паруса – тяжёлая работа! Ткань очень жёсткая и плотная, и, чтобы её прошить, нужны специальные иглы и гардаман – напёрсток, который надевают на ладонь.

После того как я зашила паруса, мы с Коди проделали в них новые отверстия и поставили новые медные люверсы. Коди продел через люверсы тонкий линь, закрепил его на скобах, и работа была окончена.

Зная, что дядя Стю его слышит, Коди сказал:

– Ну вот и всё, Сьерра-Оскар. Мы закончили с дырками, и они теперь будут хорошо держаться с железками.

Он улыбнулся дяде Стю и, прежде чем тот снова взорвался, добавил:

– И ещё, Сьерра-Оскар, если ты предпочитаешь сложные слова, называй дырки люверсами, а железки – скобами.

Прежде чем снова поднять парус, Коди заметил, что оттяжка («ну, эта верёвка, но если уж хочешь сложное слово, – оттяжка») возле реи растрепалась, так что я забралась в боцманскую люльку, пристегнулась к фалу, и Коди поднял меня наверх. Обычно я стараюсь подниматься сама, но когда волны большие, нужно в первую очередь следить за тем, чтобы не врезаться в мачту.

Едва поднявшись на пару дюймов от палубы, я стала летать над волнами, качаясь в кресле, а парусник раскачивался туда-сюда, словно взбесившиеся качели. Ты летаешь над волнами, корабль качается, и волны качаются, и ты качаешься, и ты в воздухе на ветру!

Я долго-долго заклеивала канат, чтобы провести побольше времени наверху.

– В чём дело, Софи? – крикнул дядя Стю. – Проблемы? Не справляешься?

– Всё нормально, Сьерра-Танго-Эхо-Виски, – сказала я.

Я ещё собиралась добавить к этому «дурачок», но потом посмотрела на него, и он выглядел внизу таким маленьким, помятым и немного жалким, что «дурачка» я решила оставить при себе.

Мы поймали ровно ноль рыб. Не знаю, что мы делаем не так. Впрочем, я даже рада. Мне так не нравилось убивать рыб.

Но мы видели птиц (откуда они берутся?), и они просто обожают приманки. Сегодня чайка попыталась утащить приманку, но запуталась в леске. Коди устроил драматическое спасение: вытащил птицу на палубу, развязал леску вокруг крыла, а потом осторожно опустил её обратно в воду.

– Пока-пока, птичка! – крикнул Коди, когда она поплыла прочь.

Ещё мы видели дельфинов вчера вечером и снова – сегодня утром: три дельфина подпрыгивали и ныряли и замечательно проводили время.

– Приве-е-ет, дорогуши! – кричал Коди.

Обожаю смотреть на дельфинов. Кажется, что они несут какое-то послание. Для меня.

Утреннее солнце долго не продержалось, и сейчас опять дождь, дождь, дождь. А ночью был довольно серьёзный туман, но ветер хороший.

Вчера ночью в тумане, когда мы с Брайаном смотрели на радар, то увидели два блипа, два следа на экране, которые шли параллельным курсом милях в пяти к северо-востоку от нас. Мы решили, что это буксир, который тянет баржу. Потом мы заметили ещё один блип, милях в трёх к юго-востоку, который двигался быстро и прямо в нашу сторону, так что я поднялась на палубу и подала звуковой сигнал, а Коди попытался вызвать этот корабль по радио. Ответа не последовало.