Голоса Памано

Вместо нотариального уведомления или свидетельства о собственности на Туку Жоан из дома Вентура извлек из портфеля белую тряпицу, в которую было завернуто что-то похожее на ампулу для инъекций. Не разворачивая ее, он раздавил ампулу пальцами и поднес тряпку к носу и рту Валенти, который в отчаянии задергался всем телом и, гневно сверкая глазами, угрожающе зарычал ты еще обо мне вспомнишь, ты мне за все заплатишь, однако вскоре глаза у него закатились и он забылся сладким сном, бессильно запрокинув голову. Жоан Вентура тут же снял с него наручники, прислонил свою жертву к рулю и осторожно, но спокойно, зная, что у него еще полно времени до того момента, как здесь появится Тори-молочник, снял машину с ручного тормоза и вышел из нее. Хотя автомобиль стоял на склоне, ему пришлось немного подтолкнуть его. Машина исполнила элегантнейшее сальто в полном соответствии с замыслом разработавшего операцию стратега, как это случается, когда все готовится тщательно и с душой; иными словами, все произошло так, как и планировал лейтенант Марко. Парабола, первый удар, сопровождавшийся боем стекла и вмятиной на кузове, три сальто-мортале и смертельный поцелуй подпорной стенки, которая ответила громогласным протестом. Грохот от столкновения эхом разнесся по всей долине Ассуа. Вентура стремительно ринулся вниз по тропинке, которую он присмотрел в процессе подготовки действа, и через три минуты оказался рядом с грудой металла. Зажатый в тисках искореженного автомобиля, полуживой Валенти бросил на него исполненный надежды взгляд, моля о помощи, однако, осознав, к кому он обращается, взмолился было о пощаде, но тут же отключился. А ведь он не должен был проснуться, подумал лейтенант Марко. Он должен был погибнуть на месте от ушибов. Жоан просунул руки в машину, схватил в ладони голову Валенти, словно пробуя на вес арбуз, и резко повернул ее. Щелк! Вот и все. Теперь я смогу наконец спать спокойно, сынок.

Через две минуты он уже сидел верхом на «гуцци», который уносил его подальше от поворота на Пендис, от прямого участка дороги на Сант-Антони и от ада. В тот момент, когда молоковоз выехал на прямой участок дороги, ведущей в Сант-Антони, и Тори вышел из грузовика, встревоженный видом врезавшегося в стену автомобиля, а потом поспешил в деревню, чтобы сообщить о случившемся, я уже твердо знал, что теперь буду спать гораздо спокойнее и образ бедняжки Жоанета больше не будет непрерывно стоять у меня перед глазами. Боже правый, наконец-то Ты в благости Своей поправил то, что свершилось при Твоем попустительстве.

– Вы ведь не верите в Бога, не так ли?

– Это самый глупый вопрос из всех, что мне когда-либо задавали.

– Почему?

– Как может верить в Бога мать, лишившаяся сына?

– Простите, я не хотела…

– Почему вас интересуют вещи, уже давно погребенные под спудом времен? – Это Селия.

– Из-за учителя.

– А что вы хотите знать об учителе?

– Я хочу узнать, как он умер.

– Она хочет знать, как умер учитель.

– И еще я хочу знать, как умер ваш муж.

– Мой муж не умер. Он исчез. – Она снова взяла чашку дочери и вдохнула аромат кофе. – К счастью, он надолго пережил Валенти.

– Когда я спросила отца, придет ли он на следующий день, он сказал, что не придет, но теперь он исчезнет ненадолго.

– И так и было?

Старуха Вентура снова взяла чашку дочери, в которую та только что подлила свежего кофе, и молча ждала, что ответит Селия.

– Да. В третий раз он вернулся очень скоро.

Дочь не смотрела на мать, и Тина заметила это. Какое-то время все трое хранили молчание, наполненное нотками грусти. Внезапно старуха стукнула палкой по полу.

– Так что вы хотите знать об этом сукином сыне учителе?

– Прошло пятьдесят семь лет.

– Да хоть тысяча. Он навсегда останется сукиным сыном. Так что вы хотите о нем узнать?

– Как он умер.

– Когда мы узнали об этом, я очень обрадовалась. Очень. Потому что он был правой рукой Тарги и умело обхаживал детишек.

– Вы знаете, как он умер?

– Овиди из дома Томас схватили, потому что учитель слышал, как его сыновья говорили в школе, что отец прячется в доме Барбал. – Задыхаясь от гнева: – А еще он щеголял в этой проклятой униформе.

– Я всего лишь хочу знать, как он умер.

Старая Вентура склонила голову. Возможно, она устала. Дочь взяла мать за иссохшую руку и, глядя мне прямо в глаза, тихо сказала однажды ночью его выследил патруль маки. И его превратили в мученика и фашистского героя. А потом за тридцать лет нам его именем все уши прожужжали, потому что эта святоша из дома Грават, которая все дни напролет только тем и занимается, что Богу задницу вылизывает, пожелала сделать его святым.

– Зачем?

– Хм, у богатых свои причуды. И она своего добьется, можете не сомневаться.

Тина очень осторожно спросила, известен ли им какой-нибудь свидетель смерти учителя, может быть, какой-нибудь маки, который там оказался… И в этот момент старуха вернулась из своего небытия и, уставившись на дно чашки дочери, произнесла:

– Четверо неизвестных мужчин, все маки. Если вы хотите узнать, что произошло, поговорите с кем-нибудь с другой стороны.

– Понятно… Но…