Голоса Памано

– Андреу Баланзо, родом из Поблы, помощник алькальда Валенти Тарги. Вы замешаны в пяти убийствах, которые так и не были подвергнуты судебному разбирательству. Я ошибаюсь?

Она сглотнула слюну. Момент был критический: или Баланзо пошлет ее куда подальше, или произойдет то, что в конце концов и произошло. Мужчина явно испугался, почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, и предложил незнакомой сеньорите встретиться после обеда и выпить кофе. Однако она не попалась на эту удочку и сказала ему после обеда вы уезжаете на автобусе. Так что я приглашаю вас пообедать отдельно от группы.

Она взяла его под руку, словно помогая идти своему дорогому дедушке.

– Они нас хватятся.

– Что ж, пусть плачут. Не беспокойтесь, на автобус вы не опоздаете.

Вместо риса с рыбой они съели рис с овощами в ресторанчике, сиротливо стоящем за пределами зоны массового скопления туристов. Тина солгала (чего обычно никогда не делала), что ей обо всем поведал один выживший в тех событиях коллега, который и назвал имя Баланзо, и заверила его, что ему нечего бояться, потому что с наступлением нового века все преступные деяния политического толка утратили свою силу за давностью лет, и даже продемонстрировала ему страницу из правительственного вестника, где речь, правда, шла о субсидиях на литературную, художественную и музыкальную продукцию.

– Я не обязан вам ничего рассказывать.

– Да нет, обязаны, потому что в противном случае я вымараю ваше имя в грязи, сеньор Баланзо. – Она улыбнулась, поднося ко рту полную ложку риса, слишком хорошего для подобной ситуации. – И никто вам не поможет.

– Разве вы не сказали, что в моем случае действует срок давности?

– Да, это так, но я вас вымараю в дерьме. Я журналистка. – Изобретая на ходу: – Вы же прекрасно знаете, как это делается: ваша фотография, передача на телевидении, ведущая, горящая желанием вызвать полемику…

– Я лишь подчинялся приказам, и все делалось исключительно в силу необходимости.

– Не сомневаюсь. Как умер Ориол Фонтельес?

– Кто?

– Учитель торенской школы.

Прошло уже пять минут, как сеньора покинула кабинет, но аромат ее духов по-прежнему витал в воздухе. Между тем Тарга застыл на стуле, думая вот уж не повезло ей с трахальщиком; думая а ведь я за тобой следил, думая вот сукин сын, если это правда, что ты меня предал, я тебя раздавлю, как блоху, пусть потом у меня и будут проблемы. Он поднял растрепанную голову и спросил что еще?

Телеграмма. Незнакомый солдат лично доставил ему телеграмму. Из штаба генерал-капитана. Секретно. Угостите его кофе в таверне Мареса, сказал он. Потом жадно вскрыл телеграмму, надеясь на премию, похвалу, ласку, ятебялюблю, черт возьми, пусть всего одно-единственное ятебялюблю от кого угодно.

КОНФИДЕНЦИАЛЬНО ТЧК

ОТНОСИТЕЛЬНО ЗАПРОСА ИНДИВИДУУМЕ ОССИАН ЕДИНСТВЕННЫЙ СЛЕД ВОСХОДИТ ШЕСТОМУ ВЕКУ ШОТЛАНДИЯ ТЧК ПОЭТ ТЧК НЕПОСРЕДСТВЕННОЙ ОПАСНОСТИ НЕТ ТЧК ОБНИМАЮ ТЧК ДА ЗДРАВСТВУЕТ ФРАНКО ТЧК ВЕНАНСИО ТЧК

Непосредственной опасности нет. Баланзо, Аркадио, крикнул он. И приказал обоим парням идти в школу и основательно обыскать всю ее снизу доверху, включая чердак, не упустив ни одного прилагательного и ни одного притока, и чтобы немедленно доложили ему обо всем, что обнаружат. Его помощники не успели еще отправиться выполнять приказ, когда телефон в приемной начал фырчать и испускать дым, Торена, это Сорт, Торена, детка, ты меня слышишь? Слушаю, Сорт, дорогуша, я слушаю. Передай алькальду, что по горам перемещаются сотни маки, они в Эстерри, Валенсии, Изиле, Алинсе, Эскало и даже, говорят, в Байяске. Пресвятая Богородица. Ты уверена? Сорт! Ты меня слышишь, дорогуша? Я спрашиваю, ты уверена? Сорт! Да, Торена, сейчас все линии… ой! Здесь все вокруг на нервах. Мне говорят, чтобы ты сказала алькальду даздравствуетиспания. Представляешь, а у нас все спокойно. Подожди минуточку, Сорт. Да, Эстерри, слушаю тебя, красотка, говори. Нет. Правда? Вот напасть, Эстерри. Сорт, Эстерри сообщает, что вся зона заполнена солдатами-коммунистами. И у нас тоже. Пресвятая Дева Мария. А у вас, Торена? Здесь пока все спокойно. Я должна повесить трубку, Торена. Пока, Сорт. Пока, Торена.

– Да, сеньор алькальд, так мне сказали. И еще даздравствуетиспания.

– Мать твою, бляха-муха! Если они сюда заявятся, мы им покажем кузькину мать, даздравствуетиспания, Синтета. Не отходи от телефона.

– Да, сеньор алькальд.

Баланзо и Гомес Пье. И еще этот, с топорщащимися бровями, как там его… не помню, и еще три молчаливых парня. Школа может подождать. Все следят за телефонными сообщениями, все в фалангистской форме и с пистолетом в кобуре, все с нетерпением ждут, когда какой-нибудь бандит решится войти в Торену.

– В общем, сами знаете. Я на минутку домой, побриться. Каждый остается на своем месте, и оденьтесь потеплее.

– Откуда они явятся?

– Возможно, из Эспота. Нам остается только ждать.

– А если сообщить жандармерии, что…

– Гражданской гвардии и так хватает работы… А мы сами с усами, бляха-муха.