Голоса Памано

Ориол выстрелил раз, два… и все, потому что на третий раз пуля не вылетела; он проделал это, не переставая думать о Вентурете и глазнице юноши, превратившейся в свинцовую дыру. Потом сунул оружие в карман и не спеша вышел, не обращая внимания на двух оцепеневших мужчин в вестибюле. Краем уха он услышал, как один из них говорит это что за сукин сын, но не остановился, чтобы потребовать объяснений, потому что спешил, как все убийцы. Когда стеклянная дверь захлопнулась за его спиной, он услышал крики Букетика и скрип резко отодвигаемых стульев, но не обернулся, потому что уже бежал, перепрыгивая через две ступеньки, по лестнице, ведущей на станцию метро «Триумфальная арка»; и ровно в то мгновение, когда он подумал, что впервые в жизни у него все получилось так гладко, его догнал хвост. Скорее всего, он бы не подумал то, что подумал, если бы знал, что низенький человечек с равнодушным лицом следовал за ним от ресторана и сел в тот же вагон, что и он. На следующей станции Ориол вышел на улицу Фонтанелья, и низенькая тень последовала за ним. Полчаса спустя он уже катил по шоссе в направлении Молинс-де-Рей, все еще прерывисто дыша и думая я убил его, я из мести убил человека, убил Валенти Таргу и совсем не испытываю гордости по этому поводу, доченька моя. Но в этот момент я подумал о твоей матери и о матери Вентуреты. Мчась на мотоцикле, я почувствовал, что начинаю сбрасывать с себя шкуру трусости, что так долго укрывала меня, и меня нисколько не беспокоила мысль о том, что если меня найдут, то никто будет не в силах спасти от смертной казни. Первое, что я сделал, приехав вечером, уже в темноте, в Торену, так это положил пистолет на место, оставив его разряженным, потому что не знал, где у покойного хранятся пули; потом пошел в заведение Мареса выпить кофе и ненароком сообщить хозяину, что только что вернулся из Лериды; проведя тряпкой по безупречно чистой мраморной столешнице, Модест сказал вам недавно звонил алькальд.

– Что? – Леденящий душу страх застрял у него в районе кадыка.

– Ну да, звонил сюда. Кофе с ликером?

– Сеньор алькальд?

– Да. Где-то часик назад. Спрашивал о вас.

Вне себя от ужаса, так что казалось, даже душа у него покрылась холодным потом, Ориол попытался изобразить полное равнодушие.

– Вы уверены, что это был он? – бросил он.

– Ну да, почему нет? – ответил хозяин, наливая ему кофе. – Можете спросить у Синтеты, телефонистки.

Вместо того чтобы бежать на Тука-Негру и превратиться там в ель, вместо того чтобы залезть в заросли кустарника и раствориться в них, он стал неторопливо пить кофе. Только пожалел о том, что положил пистолет на место. Только пожалел о том, что сделал все так нелепо: ведь достаточно было опросить любого посетителя ресторана или того же Букетика, чтобы они дали описание злоумышленника и Валенти Тарга со своими приспешниками бросился в погоню, следуя за ним по пятам. И еще пожалел о том, что ему осталось жить так недолго. И еще с особой горечью пожалел о том, что ему не хватило смелости пойти к Элизенде и бросить ей упрек ты меня уверяла, что с Вентуретой ничего не случится, и сказать ей я уже столько дней тебя не видел, и раствориться в ней, и погрузиться в объятия этих удивительных рук, которые он так тщательно и любовно отобразил на портрете. Неистовое, несбыточное желание обладать этой фантастической женщиной. Ориол одним глотком допил кофе и, подмигнув Модесту, поцокал языком, демонстрируя, как он доволен.

Когда он вышел из кафе на улицу, на холодном небосклоне ярко сияла вечерняя звезда, и он явственно ощутил дыхание смерти.