Голоса потерянных друзей

Его фломастер замирает, и Фонтэйн глядит на меня на пару с неудачливым водителем, в котором я узнаю дедушку, пришедшего вместе с немногими другими родителями ко мне на собрание. Его внучка-восьмиклассница тем временем шмыгает в машину и сливается с пассажирским сиденьем.　

— Это вы что же, перечить мне вздумали? — офицер Фонтэйн грозно разворачивается ко мне всем своим тяжелым корпусом.　

— Даже и в мыслях не было.　

— Шутки шутить вздумали?　

— Ни в коем случае. — Да кем этот парень себя возомнил?! — Просто мне важно, чтобы мои подопечные могли пользоваться тем, что им по праву принадлежит.　

— А может, вы лучше позаботитесь о том, чтобы поле после себя прибрать? — ворчливо переспрашивает Фонтэйн и возвращается к штрафу. — И свечи все потушите, пока у нас тут трава не загорелась и все не спалили к чертям.　

— Учитывая, что дождь только недавно закончился, бояться нечего, — выпаливаю я и виновато смотрю на дедушку. Кажется, я только что еще больше усугубила ситуацию для него. — Но спасибо, что предупредили. Мы будем предельно осторожны.　

Сардж ждет меня на тротуаре у школы. Ладжуна и Малыш Рэй стоят неподалеку — оба довольно понурые.　

— Ну что там? — интересуется Сардж.　

— Не знаю, — честно отвечаю я. — Ничего не понимаю.　

— Сомневаюсь, что мы в последний раз обо всем этом слышим. Дайте знать, если понадоблюсь, — Сардж хватает Ладжуну под руку и уводит домой. Что ж, одной заботой меньше. Малыш Рэй тоже уходит, так и не сняв цилиндр.　

Дома меня ждет пугающая тишина. Впервые темные окна кажутся мрачными и зловещими. Поднимаясь по ступенькам, я просовываю руку между веток олеандра и касаюсь головы святого, чтобы погладить ее на удачу:　

— Не подведи меня, дружище.　

Открыв дверь, я слышу, как надрывается телефон. На четвертом звонке, как только я подскакиваю к трубке, он затихает.　

— Алло! — кричу я. Но в ответ тишина.　

Не успев одуматься, я набираю номер Натана. Может, это он мне звонил? Надеюсь, что так. Но он не отвечает. Я оставляю Натану сообщение на автоответчике, вкратце пересказав, как прошел вечер, делюсь своим триумфом, жалуюсь на Редда Фонтэйна, а в заключение говорю:　

— Да и вообще… знаешь… Мне так хотелось с тобой пересечься! Очень нужно поговорить.　

Я обхожу комнаты и зажигаю весь свет, а потом, устроившись на заднем крыльце, любуюсь светлячками и слушаю, как перекрикиваются вдалеке козодои.　

По заднему двору пробегают яркие лучи фар. Я наклоняюсь, и как раз вовремя — полицейская машина объезжает кладбище и снова сворачивает на шоссе. Внутри просыпается странное беспокойство — будто вот-вот что-то должно случиться, а что — непонятно. «Интересно, — думаю я, — как далеко все зайдет, прежде чем завершится».　

Прислонившись щекой к сухим, потрескавшимся перилам, явно знававшим лучшие дни, я смотрю на сад, на усыпанный звездами небосвод, и думаю, как же так получилось, что мы запускаем космические корабли, отправляем людей на Луну, опускаем на Марс зонды, но так до сих пор и не научились понимать человеческое сердце и лечить нанесенные ему раны.　

Почему до сих пор так происходит?　

«Вот зачем нам нужны „Байки из Подземки“, — думаю я. — Истории, особенно невыдуманные, меняют людей, помогают им понять друг друга».　

Все оставшиеся выходные я наблюдаю небывалый ажиотаж на кладбище: одной полицией здесь дело не ограничивается. Судя по всему, обычные горожане тоже считают своим долгом лично заехать сюда и убедиться, что ни я, ни местная молодежь не потревожили покой усопших.　

Редд Фонтэйн на своем внедорожнике тоже время от времени патрулирует местность. А мне всё звонят и звонят неизвестные, но всякий раз, когда я беру трубку, она молчит, и наконец я вообще перестаю подходить к телефону — пускай с ними автоответчик разговаривает. Перед сном я вообще отключаю звонок, но еще долго лежу на диване, смотрю на свет от фонаря, пробивающийся сквозь жалюзи, и размышляю над тем, что звонки и визиты Фонтэйна на кладбище никогда не случаются одновременно. Хотя вряд ли взрослый мужчина, да еще полицейский, пойдет на такие детские шалости.　

К воскресному полудню нервы мои уже накалены до предела, и мне всерьез кажется, что, если мой мозг выдаст еще хоть один мрачный сценарий, я немедленно отправлюсь на рисовое поле и скормлю себя крокодилу. И хотя я уже не раз обещала себе, что не буду этого делать, я беру телефон и снова набираю номер Натана. А потом опять кладу трубку.　

Не поехать ли к Сардж, размышляю я, и не поговорить ли с ней, бабушкой Дайси, Бабушкой Ти? Но мне не хочется никого тревожить. Может, я просто себя накрутила и полицейский хочет меня проучить за то, что я с ним пререкалась. Возможно, вал посетителей на кладбище в эти выходные — просто совпадение или интерес моих учеников спровоцировал всеобщее любопытство.　

В отчаянии я забредаю в сад Госвуд-Гроува и брожу там в поисках единорогов и радуг… и, пожалуй, Натана, которого, разумеется, не нахожу. А еще я высматриваю Ладжуну. Но и она не приходит. Наверное, все ее мысли теперь занимают романтические отношения. Надеюсь, они с Малышом Рэем сейчас репетируют свое выступление, а не занимаются чем-нибудь еще.