«Голоса снизу»: дискурсы сельской повседневности

Кем она работала, сестра Мария? Ну, как сказать? Да на разных работах. И у скота работала. Во время войны бригадиром работала. А после – тоже. То на ток ходила. Она не работала на тракторе. Она тогда в девках была. То портняжила. Так и не училась. А еще одна сестра?.. Да, мы сейчас двое живые, а энтих уж нет. Ну, одна сестра работала на ферме, заведующей. И на коровах молоко возила, сдавала. И корпуса крыла – крыльщицей была. Это старшая. Анна Кирилловна. Она Денисова, по мужу. А так – Носова. Мы все Носовы. Мы все неграмотные. Мы все. Ну так, сами по себе учились. Еще сестра. Тоже она умерла. Нет ее. Аксинья Кирилловна. Аксютка. Тоже Носова, а по мужу Кузнецова. Работала она в бригаде. Работала. Ну, там, косили они. И на жнейке сваливала. и все. А потом, в 1942 году, мужа проводила и осталась тяжелая. И обродилася. А ее поставили молотобойцем в кузню. От дитя далеко уезжать. Да. И тут она. наверное, жаркая была, остыла. Ну, болела у нее печень. Ну, она так, помаленьку и работала. Она долго после этого жила. И вот у ней, – какую это она родила, последнюю, – девочка-то. Вот, она, значит, у меня воспитывалась, училась.

Муж – Ситкин Трофим Иванович. Он – с восьмого года. Мы с ним труженики обои – на комбайне работала, на тракторах. Умер В 1985 году. Восьмой год доходить. Вот, восемь сравняется, – одна живу. Он работал трактористом и бригадиром. Работал и комбайнером. Ничуть не учился нигде. Вот дом этот мы сами строили. Я все ездила – вроде уж, это, я подучилась. А он?.. Ну, расписаться мог. Родители. Ну, вот – мама. Как она, мама, жила?.. Народила детей, воспитывала одна. Я ее спрашивала, когда сюды уж вышла: «Мама, как ты с нами жила?..» А она говорит: «Да так и жила. Когда накормлю вас, когда не накормлю…» Она была у нас смирная женщина, покойная. И вот мы от нее не слыхали ни разу, что, вот, там. надоели дети. мне было трудно жить. Как она переживала! С трудом, но не рассказывала. А эта вот – Аленушка. У нее двое детей, ну, трое. Осталась одна: «И как же я с такусенькими останусь?!» Я терпела, терпела и говорю: «Да ты что ль одна осталась?.. Вот такусенькие! Самой старшей 14 лет, а младшей – я говорю – это. ну, с 1918 года. И вот, шестеро, – я говорю, – у матери было. Как она?!..» И вот никогда она не рассказывала нам, как ей трудно было тады. трудно. Как ее звали, матерь? Анна. Ой! Господи! Весь хутор звали по отчеству. Савельевна, Савельевна. Была она Хорохоркина. Она – с Дорожкина (хутор в 20-м к востоку от хутора Атамановка. – В.В.). А так-то – Носова. Она тоже неграмотная была. А работала?.. Тогда ведь по себе жили. По себе и работала… Дома. И не дома. Ну, чего ж дома? С детьми – и эдак же в полях была, и на жнейке была, да и все. Да и дома. Все дело шло. И вот колхоз стал. В 1929 году колхоз организовали. А мы рады до смерти! Хоть. Ну, все надо было: жнейки, быка и все. А в колхоз мы же пошли работать. Я в 1930 году пошла работать. А мне – колхоз стал – мне тринадцать лет было. На четырнадцатом году я пошла работать. А энти старше были. А все равно одна только… нет… две были женаты. Вот. И все мы вышли на работу с первого дня, в 1930 году. В 1929 м организовался, а в 1930 году вышли на работу. Бригадир вызвал маму туды, в бригаду. И вот, зять приходить. Там гдей-то был – далеко, в лес, что ль, ходил?.. что-то делал?.. Приходит туда, в бригаду, да и говорит: «Мама, ты чего сюда пришла?» Она: «Да как же я?.. Иван Иваныч назначил на работу…» И он тут, бригадир, стоить. Он говорит: «Мама! Ты иди домой. А ты, Иван Иваныч, больше не наказывай. Ты видишь, нас – бригада? Мы ж домой придем. Все. Мы все сразу…» Рады до смерти, что колхоз стал. Ну вот, тут уж она дома была, как колхоз стал. Тут уж она не работала. В колхозе не работала.

А отец? Вот, думается, – я его ничуть не знаю. Ну вот, в 1921 году он это. отступил. Ну, я не знаю, как он это. Кирилл Иваныч. Он тоже был Носов. Они одногодки были, с мамой. Их не венчали – они молодые были, женились-то. Тогда же мужчинов женили скорей, чтобы. Паи какие-то давали на них. Ну вот. Вот – он пропал. Мы не знаем, где? Он в войне умер. До войны мы тут по себе жили. Он тоже работал в хозяйстве – свое было. Я родила одного. Он умер малый. Ну, почти год он прожил. В 1938 году я родила. То есть. Ну да, в 1938-м. Я 30 января родила. А он в 1938 году, 16 декабря, помер. Он год не прожил немножко, мое дите-то. Вот у меня и перерыв был это. что я на комбайне не работала. Тут, в бригаде, ходила. Ну, чего же?.. Я похоронила двух. А потом его двоюродная сестра обродилася и два часа жила. И умерла. И я этого дитя брала, мокрого еще. Он сперва сосал, а потом не сосал ничуть. Прожил четыре месяца и умер. А дите было расхорошее. Бывало, приеду в Березовскую больницу. Проверять. Да и говорять: «Редко такие дети. ну, так растуть и так у матерей грудь сосуть, как это дите…» И вот отец приходил.

Думаем – мы так говорим – что глазливый он. Сглазил! И враз! Он трое суток не прожил и помер. И вот я двух похоронила.