Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве

В 1970-е гг. – как раз в то время, когда обострились споры об избыточной рабочей силе на Юге СССР, появились сведения о значительном снижении рождаемости, а также о старении населения в Москве. К 1975 г. ежегодный прирост населения составлял 1,4 % и был примерно вдвое меньше общесоюзного городского показателя[205]. С 1971 по 1984 г. ежегодный прирост составлял 50 тыс. граждан, но из них лишь 15 тыс. от «естественного» прироста, остальные же 35 тыс. приходились на миграцию[206]. Ленинградские экономисты также подсчитали, что 70 % прироста городского населения приходится на миграцию[207]. По показателям темпов роста населения две советские столицы уступали крупным европейским и североамериканским городам. Еще в 1971 г. Управление по использованию трудовых ресурсов Мосгорисполкома утверждало, что демографические показатели сказываются на имеющейся рабочей силе. Данная проблема усугублялась тем фактом, что навыки местного населения часто не соответствовали имеющимся вакансиям[208]. Советские демографы утверждали, что система прописки обречена на провал. В 1980 г. Татьяна Федотовская отмечала, что даже в случае успеха усилий по повышению уровня рождаемости в Москве – решения, которое предлагали городские чиновники, – потребуются десятилетия, чтобы добиться какого-либо эффекта. Миграция представлялась единственным краткосрочным и среднесрочным решением, позволяющим заполнить вакансии в нескольких секторах экономики[209]. Переведенцев сообщал, что численность населения за пределами московской зоны прописки росла в два раза быстрее, чем в черте города. Советская плановая система, как он утверждал, была в состоянии избежать существенных ошибок западных экономик, не вызвав «маятниковую миграцию» (как ее назвали в СССР), когда люди из-за высоких затрат на проживание в городе, вынуждены были покинуть мегаполисы и тратить долгие часы на дорогу на работу и обратно[210]. Городская система планирования – или ее отсутствие – часто подвергалась критике[211]. Б. С. Хорев утверждал, что даже спустя десятилетие после того как Управление по использованию трудовых ресурсов заявило о проблеме нехватки рабочих в Москве, не было предпринято никаких попыток провести стратегические исследования, чтобы решить данную проблему ни на тот момент, ни в перспективе[212]. Проблему растущей нехватки рабочей силы в крупных городах СССР, особенно в Ленинграде и Москве, решали не действиями, а обсуждением того, не следует ли сосредоточиться на «политике регулирования» – так на советском языке обозначали предложение ослабить требования системы прописки, чтобы рабочая сила более свободно могла прибывать в города[213].

Советские механизмы планирования изо всех сил пытались сбалансировать контроль за миграцией и за поведением граждан в целом с экономическим ростом и развитием страны. Хотя государство трубило о своей способности рационально распределять и направлять рабочих через систему оргнабора, эта система не предполагала принудительного обучения или распределения на выделенные рабочие места. Рабочие имели значительную свободу в выборе места работы, в зависимости от образования, навыков и наличия вакансий. Советские лидеры опасались, что плановые назначения рабочих могут привести к их неудовлетворенности, а это подорвет моральный дух и приведет к снижению качества продукции[214]. Так что советские граждане были вправе самостоятельно делать выбор в вопросе работы. Несмотря на то, что система прописки несколько ограничила движение в «режимные зоны», было ясно, как отмечал Дэвид Ширер (и как становится понятно из нашей книги), что «целеустремленные люди могли относительно легко обойти законы о паспортах и регистрации, если они хотели это сделать»[215]. Решения мигрантов сыграли определяющую роль в формировании Ленинграда и Москвы как «визитных карточек» СССР. «Политика регулирования», или ослабление правил системы прописки, за которое выступали советские демографы, произошло, пусть даже неофициально и без отображения в официальных заявлениях или статистике. В 1970-х и 1980-х гг. подобное ослабление поспособствовало увеличению миграционных потоков с южных окраин. Демографы знали не только об уровне рождаемости и экономическом росте, но и о значительной роли миграции в жизни «двух столиц».