Голоса советских окраин. Жизнь южных мигрантов в Ленинграде и Москве

Сокращение советских инвестиций в периферийные регионы побудило американских исследователей периода холодной войны задуматься о сходстве советской и западной модели развития. В обоих случаях промышленно развитые центры черпали все больше ресурсов с периферий – располагающихся на территории государства или за его пределами – и таким образом консервировали экономику окраин, которые были не самодостаточными и не могли развивать другие отрасли, кроме добычи сырья[174]. По мере того как различия в уровне развития регионов увеличивались, все больше жителей европейских районов увольнялись с высоких должностей на присоединенных южных территориях, переезжая на более зажиточный социалистический или капиталистический Север. Эмиграция славян из Средней Азии снизила количество учителей русского языка, например в Ферганской долине, несмотря на возросший спрос на русскоязычное образование. Еще в начале 1967 г. из Центрального Комитета Коммунистической партии Кыргызстана в Москву поступали просьбы направить учителей русского языка для подготовки местных педагогов. Те, в свою очередь, далее могли бы сами преподавать русский язык, который был необходим для поступления даже в местные престижные учебные заведения[175]. Нэнси Лубин отмечала, что по мере отъезда все большего числа квалифицированных рабочих и планировщиков, в Средней Азии ухудшалось состояние жилищного фонда, машиностроительной, металлургической и химической промышленности[176]. К 1976 г. Узбекистан, несмотря на то, что он оставался одним из наименее промышленно развитых регионов СССР, испытывал серьезную нехватку рабочей силы в промышленных отраслях[177]. Таджикские экономисты призывали Москву отказаться от стратегии ограниченного развития для каждой республики и продвигать проекты, способствующие повышению уровня жизни на советском Юге до общесоюзного уровня[178]. Их мольбы не были услышаны Москвой. Леонид Брежнев в 1972 г. утверждал, что серьезные проблемы регионального неравенства в Советском Союзе были решены[179].

Модели передвижений как местных народов, так и русских, повторяли глобальные тренды. Всесоюзная перепись населения 1970 г. показала, что выходцы из Средней Азии чаще, чем жители других регионов, мигрируют за пределы своих республик, и основным пунктом назначения для них служит Россия[180]. Гораздо более высокий уровень рождаемости у народов Средней Азии, по сравнению с уровнем рождаемости у славян в СССР, а также усиление регионального неравенства привели к значительной миграции в Россию, что позволило демографу Роберту А. Льюису в исследовании 1976 г. утверждать, что миграция «значительно повлияет на советское общество» в ближайшие десятилетия[181]. Среднеазиатские планировщики пытались убедить Москву в том, что благодаря молодому и теперь уже хорошо образованному населению Азия могла бы стать идеальным новым местом для развития советской промышленности. Кроме того, развитие региона могло бы уменьшить миграционное давление на столицы европейской части СССР[182]. Несмотря на то, что центральным плановым органам эта идея казалась неплохой, «системе в конечном счете не хватило гибкости, чтобы скорректировать социальные и экономические цели своих избирателей»[183].

Численность кыргызов, таджиков, туркменов и узбеков, зарегистрированных в России, с 1970 по 1979 гг. увеличилась со 140 до 248 тыс. жителей[184]. Учитывая, что среди мигрантов большинство составляли граждане в возрасте до 30 лет, такой рост населения был, безусловно, важным фактором. Более того, он сопровождался еще и значительной неофициальной миграцией, о чем пойдет речь в следующих главах книги. На тот момент советские социально-экономические механизмы сдерживали дальнейшее движение на Север. Московские планировщики позволили руководителям колхозов нанимать больше рабочей силы, так что, несмотря на все возрастающее число сельскохозяйственных работников на Кавказе и особенно в Средней Азии, все они могли получить рабочее место и социальную поддержку. Различие в заработной плате между периферией и ядром в СССР было в разы меньше, чем в бывших европейских колониях и некогда имперских центрах[185]. Однако даже при этом сохранялась проблема: хотя в период с 1970 по 1979 гг. занятость в Средней Азии выросла на 35 %, численность населения трудоспособного возраста там увеличилась на 46 %[186].