Голоса в темноте (Land of the Living)

or I could tip forwards into the darkness. He would find me hanging there, the wire noose around my neck. That would be one way of beating him; beating time. It would be that easy.	сидеть, ждать и продолжать считать секунды, минуты, часы. Или качнуться вперед в темноту. Он обнаружит меня висящей с затянувшейся на шее петлей. Единственный способ победить его и время.
I shuffled myself back into a sitting position. My whole body was trembling with the effort. I concentrated on breathing, in and out. I thought of the lake in my dream, with its still water. I thought of the river and its fish. I thought of the yellow butterfly on the green leaf. It quivered there, almost as light as the air around it. One whisper of wind would dislodge it. That's like life, I thought; my life is that fragile now.	Я откинулась назад и села. От усилия все тело сотрясалось. Я снова сосредоточилась на дыхании: вдох — выдох. Стала вспоминать увиденное во сне озеро и то, какая в нем была спокойная вода. Думала о реке и рыбе. О желтой бабочке на зеленом листе. Она трепетала почти так же невесомо, как воздух вокруг. Одно легкое дуновение, и ее унесет. Вот и моя жизнь теперь такая же хрупкая, подумала я.
My name is Abbie. Abigail Devereaux. Abbie. I repeated my name to myself; I tried to hear the sound out loud. But the sound quickly lost its meaning. What did it signify, to be Abbie? Nothing. Just a collection of syllables. Two syllables. Two mouthfuls of air.	Меня зовут Эбби. Эбигейл Девероу. Эбби. Я твердила себе свое имя. Хотела услышать его звук. Но звук быстро потерял смысл. Что значит быть Эбби? Ничего. Всего лишь соединение слогов. Двух полных порций воздуха во рту.
"I had this dream," I said. My voice sounded hoarse and feeble, as if the noose had already damaged my windpipe. "I slept and I had this dream. Did you have a dream? Do you dream?" I'd rehearsed this sentence while waiting for him I didn't want to tell him personal things about myself, because somehow that felt risky. And I didn't want to ask him anything specific about himself, because if I knew anything about him he could never let me go. I asked about dreams, because they are intimate but abstract; they feel important but their meanings are vague, insubstantial. But now, speaking my sentence out loud with him beside me, it sounded famous.	— Я спала и видела сон, — проговорила я, и голос прозвучал хрипло и слабо, словно проволока успела повредить горло. — А вы видите сны? — Я репетировала это предложение, пока ждала его. Не хотела говорить ему о личном. Мне казалось это рискованным. И не хотела задавать личных вопросов, потому что, если узнаю что-нибудь о нем, он никогда меня не отпустит. Я спрашивала о снах — они хоть и личные, но абстрактные, кажутся значимыми, но их смысл туманен и нематериален. Но теперь, когда я произнесла эту фразу вслух, она показалась глупой.
"Sometimes. Finish your water and then you can use the bucket."	— Иногда. Допивай воду, а потом можешь воспользоваться ведром.
"Did you dream last night?" I persisted, though I knew it was futile. He was a few inches from me. If I put out an arm I could touch him. I resisted the sudden urge to grab hold of him and wail and howl and plead.	— А прошлой ночью вы видели сон? — не отступала я, хотя и понимала, что это бесполезно. Он был в нескольких дюймах от меня. Стоило протянуть руку, и я бы его коснулась. И еле устояла перед неожиданным порывом ухватиться за него, завыть, заголосить, умолять.
"You can't dream if you haven't slept."	— Сны не видят, если бодрствуют.
"You didn't sleep?"	— Вы не спали?
"Drink."	— Пей.
I took a few more sips, making the water last as long as I could. My throat was sore. It had been night, and yet he hadn't slept. What had he been doing?	Я сделала еще несколько глотков, как можно дольше растягивая воду. В горле саднило.
"Do you have insomnia?" I tried to appear sympathetic; my voice sounded horribly artificial.	— У вас бессонница? — Я хотела, чтобы голос показался сочувственным, но он прозвучал ужасно неестественно.
"That's crap," he said. "You work and then you sleep when you need to. Day or night. That's all."	— Ерунда, — ответил он. — Работаешь, а когда потребуется, спишь. Не важно, день или ночь. Вот и все.
There was a faint grainy light showing through the hood. If I lifted my head up high and peered downwards, perhaps I would see something; his outstretched legs beside mine, his hand on the ledge. I mustn't look. I mustn't see anything. I mustn't know anything. I must stay in the dark.	Сквозь ткань капюшона мелькнул смутный лучик света. Если высоко задрать голову и как можно сильнее скосить глаза вниз, что-то будет видно: его расставленные ноги подле меня или руки на закраине выступа. Я не должна смотреть. Мне нельзя ничего видеть и знать. Нужно оставаться в темноте.
I did exercises. I pulled my knees up and let them down again. Fifty times. I lay down and tried to sit up. I couldn't do it. Not even once.	Я делала упражнения. Подтягивала колени вверх, затем снова опускала. Пятьдесят раз. Ложилась и пыталась сесть. Но не могла. Ни разу.