Голоса за стеной

Мать, испугавшись, быстро раздела его, растерла спиртом, уложила в постель, напоила горячим чаем, а к окоченевшим ногам положила грелку. Но это не помогло. На следующий день поднялась температура. Саша кашлял, в груди хрипело. Еще через день его положили в больницу. Температура поднялась до сорока градусов. Он почти все время дремал, слабо воспринимал происходившее вокруг. Сквозь забытье он слышал какие-то голоса, чьи-то шаги, почти не реагировал на уколы, которые каждые четыре часа ему делала медсестра.

Соседом по палате у Саши был пожилой прораб Борис Сергеевич.

— Ты, браток, не унывай, — садясь рядом, весело говорил Саше прораб. — Подумаешь, искупался разок в проруби! Не все же в ванне, нужно разок и в проруби попробовать.

Саша пытался улыбнуться, но не мог, не было ни сил, ни желания…

Как-то под вечер, когда Саше стало легче, Борис Сергеевич сказал:

— Ты, однако, герой, оказывается. Я-то думал, что ты так, сдуру влетел в прорубь. А ты, выходит, человека при этом спасал.

— Откуда вы знаете?

— Как не знать. Тут, говорят, звонила учительница твоя, справлялась про здоровье. Вот она дежурной сестричке и сообщила. А сестричка по секрету нянечке, а та, опять же по секрету, — мне. Так и пошел слух. Про доброе дело, брат, слухи шибче бегут, чем про злое. Тебе утешение, Сашок, должно быть. Ты заболел, спасая девчонку. А я вроде не по делу: продуло сквозняком. Так врачи говорят. Новый дом когда строишь, там всегда сквозняки. А наше прорабское житье какое? Шныряешь целый день по этажам. А как же! Дом строишь, жилье, значит, людям, очаг для какой-то семьи. Тут за всем уследить надо. Сквозняк — не сквозняк, а гоняешь по стройке. Где уж думать про свою, простуду! А? — и он потрепал Сашу по волосам…

Иногда, приоткрыв дверь, заглядывали больные из других палат.

— Всем хочется на героя посмотреть, — подмигнул Саше Борис Сергеевич.

«Какой я герой, — хотел сказать ему Саша. Но все-таки ему было приятно, что к нему проявили такой интерес. — Это все Мария Васильевна, — тепло вспомнил он о своем классном руководителе. — И Борис Сергеевич всем тут рассказал, вот и заглядывают в палату… А как там в школе? Что говорят про это?» — не без тревоги думал Саша. Мать сказала ему, что Олег и Таня Луценко уже выздоровели, ходят в школу. И Саша волновался, как они преподнесут ребятам эту историю.

Вспоминая все, что произошло, он впервые честно спросил себя, не показался ли трусом Олегу и Тане тогда на реке. Но ответить точно на это не мог. Что-то ему было еще не ясно, когда он восстанавливал в памяти свое поведение, вспоминая, как первым к Тане бросился Олег.

Словно подслушав его мысли, Борис Сергеевич вечером после ужина сказал Саше:

— Человек, брат ты мой, не знает, трус он или храбрец, покуда не попадет в какую-нибудь историю. До той же поры у него все либо в мыслях, либо на словах. А уж в этой самой истории он весь и проявляется. В деле, значит.

— И со мной так? — тихо спросил Саша.

— Вполне могло быть. Ты-то ведь вообще начинающий человек, молодой… Вот так оно и выходит: как проявится человек в какой-нибудь сложной истории, ну, рискованной, вроде твоей, так и живет потом.

— А если человек трус? Ну, может, не трус, а нерешительный или о себе больше думает… Такого могут наградить, если он однажды не струсил? — осторожно спросил Саша.

— Ожидание награды, Сашок, это не путь к доброму делу, — серьезно сказал Борис Сергеевич. — Ты вот когда полез к проруби, где барахталась эта девчонка, разве про награду думал? Нет. Верно? Думал, как бы спасти человека…

Саша не успел подумать: так оно на самом деле было или нет.

— А к тебе гости! — воскликнул Борис Сергеевич.

Саша повернулся и увидел в распахнутой двери ребят, а среди них — Олега и Таню. Все были в белых длиннющих халатах, наброшенных на плечи.

На тумбочке выросла горка гостинцев: яблоки, мандарины, конфеты, компот в банке.

— Располагайтесь, гости, располагайтесь, — сказал Борис Сергеевич. — А я пойду газетку почитаю в холле, — он вышел.

— Ну, как ты, Санька?..

— Да ты ничего, бледный только…

— Слышь, Комаровы вернулись с Дальнего Востока. Теперь Алешка опять у нас в классе…

— Тебе привет от Ашота…

— Санчата твои целые. У меня в сарайчике хранятся. Ты молоток, Санька, быстро поправился…

На Сашу обрушился ворох вопросов, восклицаний и школьных новостей. И ему стало тепло и радостно от голосов ребят, от их веселых лиц.

— Про тебя заметка в школьной стенгазете, — сказал Олег. — Так и называется: «Доброта и смелость — всегда вместе». Это Ашот такое название придумал.

Саша видел, как Таня посмотрела на Олега, но не понял, в чем дело. Он не знал, что заметка эта не только о нем, но и об Олеге тоже. Вернее, сперва об Олеге, а потом уж о Саше, об их смелом поступке.

— А это тебе, чтобы не было скучно, — сказала Таня и достала из портфеля книгу.

«Тимур и его команда»! Эту книгу Саша давно хотел иметь. Как это Таня угадала?!

Ребята сидели бы еще, но вошла медсестра и скомандовала:

— Пятнадцать минут прошло, ребятишки. Пора и честь знать. Не то всем сейчас уколы сделаю, — засмеялась она.

Подталкивая друг друга, все вышли из палаты.