Голова-гнездо

— О, ёб твою! — воскликнула Марина раздражённо. — Это ещё кто?!

— Кто–то с работы! — подмигнув ей, предположил Русаков. — Наверное, Галина Андреевна. Не открывай лучше, а то она на меня с пистолетом набросится.

— Ты это о чём? — не понял Юрий. Русаков лишь отмахнулся.

— А! — дошло наконец до следователя. — Тьфу ты.

Марина стояла, закусив губу и слегка покачиваясь. Она не знала, как ей поступить лучше: открыть дверь или же не открывать. Похоже, подумал Юрий, она удивлена этим звонком не меньше нас и, точно так же как и мы, понятия не имеет, кто (снова — дзынь!) пришёл.

— Я не думаю, что стоит открывать! — подал голос Русаков.

— А вот я думаю, что стоит! Пришёл наконец хоть кто–то, кто избавит меня от вашего озабоченного общества! Слава тебе, Господи!

И Марина вышла. Юрии переглянулись; санитар произнёс иронично:

— «Слава тебе, Господи»! Тоже мне, верующая нашлась.

— Ты точно не убивал её брата?

Ответа Юрий не дождался, так как из коридора донёсся чей–то женский голос, потом Маринин, а затем всё стихло. Снова щёлкнул замок.

— Ушла! — констатировал Русаков. — Соседка, поди.

В ванной вновь появилась Марина.

— Фy-y! — сказала она, поправляя волосы. — Соседка была, спрашивала, не надо ли помочь чем. Ёбнулась, блядь. Какая мне от неё помощь?

— Ну пускай хоть пол бы помыла, — внёс предложение Русаков.

— Кретин ты! Блин, я ведь даже так и не поела ещё сегодня!

— Я тоже не ел, хоть и на обеде. Накормила бы ты нас, что ли, Мариша, да и сама в клювик бы что–нибудь забросила.

— Я вам что, повар?

— Ну хоть кофе поставь!

— А мин…, — начала Марина, но тут же осеклась, взглянув на Юрия. — Кофе, говоришь?

— Ну, и заодно бы мы с товарищем следопытом все недоразумения разрешили. А то он, похоже, до сих пор уверен, что это я прибил твоего братца. И вообще, чего мы здесь в ванне–то стоим?

— В ванной, а не в ванне! — поправила его девушка. — А стоим мы здесь потому, что я ему вообще–то голову собиралась забинтовывать.

— Да хрен с ней, с головой этой! — сказал Юрий, в очередной раз касаясь раны. — Кровь не течёт уже. Мне бы закончить всё это и домой…

Русаков распахнул дверь ванной и произнёс торжественно:

— Покидаем помещение в порядке очереди! Первыми выходят дамы! — и он хлопнул Марину по ягодице. Та в ответ двинула ему куда–то в бок и, что–то пробормотав, вышла. Санитар обратился к Юрию:

— Ты следующий.

— Слушай, а где у неё туалет?

Русаков всё ему объяснил и даже помог включить свет.

В туалете

Расстегнув ширинку, Юрий извлёк член и начал мочиться. В унитазе плавало чьё–то дерьмо — вероятно, Марины. Оно было тёмно–коричневым, почти чёрным. «Что это она ела такое? — подумал следователь. — И смыть забыла…»

На несколько секунд он отвлёкся, сместив взгляд на потолок. Когда его в последний раз белили? Вон грязный какой, и извёстка вся облезла. М-да, хреновая ты хозяюшка, Марина. «Мариша, — поправил мысленно. — Так ведь тебя называет Русаков».

Моча наконец иссякла. Взгляд Юрия снова коснулся унитаза, в котором уже не было никакого дерьма, и этот странный факт заставил его озабоченно нахмуриться. Как так? Оно ведь было! Или нет?

Похоже, два удара головой о твёрдые поверхности не прошли–таки для него даром. В памяти снова мелькнули фрагменты сна: что–то про… ну, оно тоже вначале было, а потом исчезло. Кажется, во сне он, как и сейчас, переживал последствия сотрясения. Вещий сон?… Босиком… да, было там ещё что–то, связанное с ногами…

Отмахнувшись от ненужных, в принципе, воспоминаний, Юрий застегнул ширинку, смыл всё за собой и повернулся к двери. Коснулся щеколды.

И вдруг услышал истошный женский визг. Марина? О боже, что там, чёрт возьми, творится?! «Наверное, — дошло до него, — Русаков всё же начал действовать. Скотина, а ведь он уже почти убедил меня, что невиновен».

Юрий распахнул дверь и побежал на крик, думая о том, что у него по–прежнему нет с собой пистолета и это очень плохо.

Терехин и Мумурон

В тот далёкий день, в феврале 77‑го, молодая красавица–жена послала Терехина за продуктами в «Универсам» — была, кажется, суббота. Они расписались всего лишь два месяца назад — двадцатипятилетний токарь Дима и двадцатитрёхлетняя баскетболистка Екатерина. Она была метр восемьдесят ростом и очень широкой в кости — именно это его в ней и привлекло, так как он всегда любил крупных женщин, потому что они напоминали ему ныне покойную мать. Сам Терехин был тогда ещё довольно худой и носил усы — ему казалось, что они придают ему солидности.

Итак, он шёл в магазин, когда это произошло. Вначале раздалось громкое шипение, потом оно трансформировалось в свист: ш–ш–ш-шс–с–с-с! Доносился этот звук сзади, и Терехин обернулся, чтобы выявить его источник.

В нескольких сантиметрах над снежным покрытием плавно покачивалось существо, напоминающее утку без перьев. Оно было небольшим — чуть покрупнее обычной утки. «Эт–то ещё что за зверь?! — подумал Терехин тогда. — И…почему никто, кроме меня, не обращает на него внимания?!»