Голова, полная призраков

Я ела до тех пор, пока на дне пластиковой миски не осталась полуразмазанная паста из хлопьев. Апельсинового сока у нас также не было, поэтому я удовлетворилась водой. Телевизор был полностью в моем распоряжении, и я посмотрела все записанные на видеорекордере серии «В поисках йети». В начале недели родители напомнили мне, что нужно успеть посмотреть всё на видеорекордере, пока его не отключили. Я была горда тем, что хотя бы это дело было сделано.

Где-то на Эпизоде 4, когда команда исследователей затерялась в лесах штата Вермонт, вниз по лестнице прошаркал папа. Он прошел на кухню. Папа вздохнул при виде пустого пакета из-под молока, выругался, безуспешно пытаясь замаскировать слова шепотом, и пошарил по кухне в поисках завтрака. Он удовлетворился размороженным маффином.

Войдя в комнату с обмазанным арахисовой пастой маффином, он молча забрал у меня пульт и переключил на один из многочисленных спортивных каналов, которые были нам доступны. Смотреть соревнования я не любила, поэтому предложила компромисс: телешоу «Речные монстры»[21], которое вел харизматичный рыболов-британец с ужасающими зубами. Он путешествовал по озерам и рекам в экзотических местах и вылавливал гигантских сомов и «живых торпед» под названием арапаймы. Папа отказался пойти на уступку.

Я терпеливо дожидалась, пока он позавтракает, после чего сразу же запрыгнула к нему на колени.

– Папа, поиграй со мной. Лови меня! Не поймаешь же! – Я наклонилась и опустила его сложенные на диване ноги. – Давай! Поиграем в аллигатора. – В аллигатора мы играли вот так: его ноги изображали пасть аллигатора, я же пританцовывала между и вокруг них, дразня аллигатора, вынуждая его захлопнуть на мне челюсти.

Папа исполнил мою просьбу, но было очевидно, что играл он без энтузиазма. Мысли его были в другом месте. Я всеми силами пыталась развеселить его. Может быть, приличная порция быстрых движений, добродушного смеха и громких криков, когда аллигатору удавалось прихватить свою жертву, позволила бы ему забыть на мгновение о Марджори.

В этот раз пасть аллигатора работала вяло. Он постоянно давал мне ускользнуть. Я попросила его двигаться чуточку быстрее. Он же обвинил меня в том, что у него мало запала и азарта, заметив назидательным тоном:

– Это тебе нужно прекратить трусить. Ничего не получится, если ты будешь танцевать так далеко от меня. Подойди поближе и стой подольше.

Дальнейшие безуспешные попытки поймать меня он снова списал на меня. Он заявил, что я хожу вперевалку и слишком громко топаю. Лучше ходить на цыпочках, так мягко, чтобы он не слышал, как я ступаю на пол.

Я уважила его, хотя на самом деле мне хотелось свалиться на пол бескостной массой, вплестись в волокна декоративного коврика, исчезнуть под ногами у всех и быть забытой. Я танцевала на кончиках пальцев, пока их не свело судорогой. Он же продолжил равнодушно открывать и закрывать вытянутые ноги, не особенно стараясь поймать меня. В отчаянии я усилила напор, хлопая по нему и щипая его за ноги. Сработало. Папа поднялся с дивана со свирепостью и силой, которые внушали и восторг, и ужас, подхватил меня на руки и притянул к себе. Он пощекотал меня и потерся грубой бородой о мои щеки. Я хихикала и умоляла его остановиться. Он неожиданно прервался и дал мне скатиться с него. Я плюхнулась на пол.

– Папа, больно!

– Прости. В общем, я пытаюсь смотреть телевизор. Сходи наверх и проверь, как дела у мамы.

Я попыталась снова схватить его за ноги, но он скрестил их и сказал:

– Я серьезно. Отстань.

Ладно. Я побежала по лестнице, касаясь ступеней самыми кончиками пальцев и стараясь двигаться как можно тише. Папина школа, что тут скажешь? Я задержалась на верхней ступеньке, а затем прижалась спиной к стене напротив перил. Я быстро выглянула за угол и увидела, что дверь в спальню Марджори заперта. Я не хотела, чтобы она меня заметила. Я старалась не оставаться с ней наедине после того случая на террасе.

Коридор был окутан мраком. Кнопка старого латунного переключателя уставилась прямо на меня. Оказавшись нос к носу с моим искаженным отражением, я решила, что лучше ничего не менять и оставить маленькую черную кнопочку в покое. Я подумала, не вернуться ли обратно вниз, чтобы попытаться уговорить папу поиграть со мной, или подуться на него, сидя тихо на диване.

До моей комнаты путь был неближний, предстояло преодолеть еще зияющую пропасть коридора. Дверь в ванную напротив входа к Марджори тоже была закрыта, но изнутри раздавался резкий шум работающего фена, он то набирал обороты, то затихал, как газонокосилка, в которой вот-вот закончится горючее. Марджори все больше времени проводила в ванной, обычно со включенным феном или открытым краном, к папиному особенному неудовольствию. За воду-то надо было платить.

Я расслабилась. Марджори не должна была услышать, как я крадучись пробираюсь по коридору. Фен был слишком громким. Вместо того, чтобы преодолеть длинный путь до моей комнаты и забаррикадироваться там, я кинулась в сторону спальни родителей и распахнула дверь.

Я объявила: