Голова, полная призраков

– Почему бы тебе не пойти поиграть на улицу и израсходовать свою энергию? Тебе не стоит бегать по дому на полной скорости. Здесь же теперь столько дорогой аппаратуры.

– Нет. – Я не хотела показаться нытиком, но в моем нет звучало слишком протяжное е.

Кен предложил:

– Пошли вместе. Попинаем мячик?

– Давай!

Мама заметила:

– Кен, не утруждай себя.

– Все в порядке. Хочу на улицу. Сегодня приятный, бодрящий осенний день. К тому же, самое время посмотреть, как играет Мерри. Слышал, что она замечательный игрок.

Я выбежала из кухни в поисках толстовки, опасаясь, что мама передумает. До меня донесся ее голос:

– Она настойчива.

Задний двор был укрыт покрывалом из листьев. Ветер набросал целый ворох листвы и в мои маленькие расшатанные футбольные ворота. Штанги из тонких белых ПВХ трубочек с трудом натягивали сетку. Перекладина ворот прогнулась по центру. Кен еще не вышел из дома. Я как могла очистила ворота от листьев. Остатки я пропихнула через квадратные дырки в сетке. Листья были влажными, я вытерла руки о джинсы и проверила, не нахваталась ли клещей (хотя на улице было холодновато для них).

Ожидая Кена, я расхаживала по хрустящим листьям, стараясь не выронить мяч, зажатый между ног. На мне была белая флисовая толстовка, украшенная разноцветными символами мира. Она мне была мала и сидела туго, но я ее обожала.

Облачившийся в плотный зелено-коричневый свитер и шарф Кен показался из задней двери дома. Он соскочил с заднего крыльца и, потерев руки, заявил:

– Бррр, холоднее, чем я ожидал. Впрочем, сейчас согреемся, когда я накидаю тебе много-много голов.

Я ответила:

– Валяй, дедуля!

Началась наша игра один на один.

Матч продвигался медленно. Изрядно мешали листья под ногами, трудно было найти место, где можно было бы устойчиво стоять. Кен сначала подыгрывал мне, что заставляло меня играть более ожесточенно. Было понятно, что когда-то Кен очень хорошо играл, но сейчас его ноги утратили былую скорость и не поспевали за остальным телом. Несколько раз он падал, а один раз наступил мне на ногу. Я сдержалась, чтобы не показать, что мне очень больно. У Кена начало сбиваться дыхание. К тому же у меня было преимущество: я знала, как лучше играть на нашем заднем дворе с его небольшим перепадом высот. Наш практически договорной матч завершился со счетом 5:4 в мою пользу. Последний гол чуть не обрушил ворота. Мяч выбил перекладину и запутался в сетке у левой стойки.

По завершении игры мы с Кеном попасовали друг другу мяч. Кен встал на нижней половине нашего двора, я оказалась на верхней.

– Отлично играешь, Мерри. Впечатлен.

– Спасибо! У тебя щеки красные, как спелые яблочки.

Кен пнул мяч в мою сторону и согнулся пополам, положив руки на колени и тяжело дыша.

– Да, ты мне показала, где раки зимуют. Кребы у меня вместо щек.

– Кребы? Что это такое? – спросила я со смехом. Я себе представила яблочки с клешнями краба[42]. Как же тяжело, наверное, их собирать и запекать в пироге.

– Да это просто маленькие яблочки, скорее фиолетового, чем красного цвета. На вкус они так себе. Я их пробовал. Когда я был ребенком, у нас во дворе росла как раз такая яблонька.

Ленивые перебрасывания мячом превратились в шаловливое состязание. Наши пасы стали более четкими. Мы меняли бьющую ногу и применяли различные техники остановки мяча. Кен дал мячу подскочить от ноги в воздух и пнул его другой ногой. Я попыталась повторить трюк, но мяч отскочил от ноги и ударил мне в подбородок.

– Ой!

– Ты в порядке?

– Да. – Между делом я спросила: – Ты знаешь, что теперь я могу ходить в исповедальню только после получения разрешения?

– Да, есть такое.

– Нечестно это. Остальные члены семьи могут ходить туда, когда им вздумается.

– Ну, ты себе ни в чем не отказывала, заходила туда постоянно. В часовую передачу мы не в состоянии впихнуть все происходящее. Да у нас собственно и не целый час, а где-то сорок две минуты со всеми рекламными вставками или даже минуты тридцать две с учетом вступлений после возвращения с рекламных пауз… Ого!

Я ударила по мячу особенно сильно, и он пролетел высоко над Кеном. Мяч упал в высокие кусты по границе нашего участка. Я заметила:

– Мне просто нравится говорить. Ничего с собой не могу поделать!

Кену пришлось забраться глубоко в кусты, чтобы выудить мяч. Бережно держа мяч в правой руке, Кен поднялся на пригорок.

– Все, с меня хватит, я уже никакой, а мне еще надо работать.

Мне хотелось крикнуть «Нет, оставайся со мной», но я поборола позыв. Вместо этого мое тело обмякло, стало ватным.

Кен сказал:

– Не расстраивайся. У меня есть отличная идея. Пойдем со мной.

Я подхватила мяч, взбежала на крыльцо, отворила заднюю дверь, закинула мяч на полочку для обуви в коридоре и вернулась к Кену. Мы обошли дом. Я следовала за ним, хотя он и выбирал самый неудобный путь. Пока мы петляли по участку, его шарф зацепился за низкие ветви деревьев. Продравшись через заросли, мы наконец-то вышли на безопасную подъездную дорожку.

– Куда мы идем?

– Скоро узнаешь.

Я подбежала к нему.

– Не думаю, что родители разрешат мне смотреть шоу сегодня вечером.