Голова, полная призраков

К моменту моего возвращения домой толпа с плакатами увеличилась. Люди стояли за желтой оградительной лентой. Мама сказала:

– Нам, возможно, придется пожить так какое-то время. – Она объяснила, что это религиозные фанатики, которые не одобряют то, чем мы занимаемся, и что они могут там находиться, если не заходят к нам на участок. Похоже, папа уже попытался припугнуть протестующих и даже столкнулся с некоторыми из них, хватая их за руки и пытаясь прогнать. После вмешательства отца Уондерли папа отступил. Священник все еще стоял и разговаривал с собравшимися. Хотя на улице было холодно, на его лбу были заметны капельки пота. При нашем приближении протестующие начали размахивать плакатами. На некоторых из них значились имена и цифры. Позже я узнала, что это были отсылки к Библии. На двух плакатах виднелись большие красные буквы: «Грядет Божья кара!» и «Не наживайтесь на Сатане!».

Хотя этот новый поворот событий и занимал меня, я решила, что это не моя проблема, и от меня мало что зависит, по крайней мере пока. Я вбежала в дом и переоделась в треники и майку с Чудо-Женщиной. Потом мы вместе с Кеном и моей камерой отправились в трейлер съемочной группы. Передняя часть трейлера представляла собой небольшую гостиную с мини-кухонькой и диваном, все оставшееся пространство занимали мониторы, прочее оборудование и черные кресла на колесиках. Кен подключил камеру к своему ноутбуку, изображение с которого передавалось на один из настенных мониторов. Вместе мы посмотрели запись за прошлую ночь. Мы услышали звук царапанья и мой голос, когда я объявила в сторону картонного домика, что Марджори просто прикидывается. Мы увидели, как исчезло из виду одеяло. Кен вскочил со стула и ухватился за мою руку в этот момент. Мы увидели, как одеяло поднялось внутри домика и как руки скелета обхватывают горло Марджори. Руки не выглядели такими же длинными и тонкими, как в реальности. Мы увидели, как домик летит прямо на камеру. Мы увидели, как в кадре появляется силуэт лица Марджори, как ее рот превращается в большую красную букву О, и услышали, как я с кряхтением выбираюсь из-под домика. Мы увидели, как камера дергается из стороны в сторону, пока я бегу по коридору и врываюсь в спальню Марджори, где она будто бы спала так глубоко, что я не могла ее разбудить.

Когда запись закончилась, Кен выдавил из себя:

– Боже. Ты в порядке, Мерри?

– Со мной все в порядке. Было не так страшно, как казалось тогда.

– Вполне возможно. И все же смотреть на это… Это было по-настоящему жутко.

– Видео пригодится нам?

– Да. Определенно пригодится. Ты уверена, что с тобой в самом деле все хорошо?

– Да, вполне. Просто неприятный день в школе. – Я рассказала ему о том, что мои друзья и миссис Ньюком не смотрели шоу, а тем, кто его смотрел, оно не понравилось, и что ребята постарше смеялись надо мной.

Кен посочувствовал мне:

– Сожалею, Мерри. Но я полагаю, что родители тебя предупреждали: ситуация, скорее всего, будет ухудшаться по мере выхода новых эпизодов. Мне кажется, что в этом году тебе будет тяжело в школе, хотя ты этого абсолютно не заслуживаешь. Людям сложно понять то, чем мы занимаемся.

– Знаю. Я справлюсь. Я – крепкий орешек.

– Да, самый сильный человек, которого я знаю. Только не забывай разговаривать с родителями, с кем-нибудь из школы или со мной, если хочешь, когда тебе будет слишком тяжело. Договорились?

– Договорились. – Мне не хотелось больше говорить о школе. Я спросила: – Вы будете что-то менять?

– В каком смысле?

Я не хотела в открытую спрашивать, вырежет ли он часть, где я говорю, что Марджори притворяется.

– Мое видео. Вы будете его менять?

– Ты имеешь в виду монтировать?

– Да.

– Мы всегда что-то монтируем. Иногда мы сильно режем материал и переставляем сцены местами, если так получается интереснее. Иногда мы просто делаем небольшие купюры или правки, добавляем звуки, музыку или закадровый голос. Но по первому впечатлению кажется, что мы не будем что-то менять в твоей съемке.

Я кивнула. Меня беспокоила мысль, что во время нашего совместного просмотра он не обратил внимания на мои слова о притворстве Марджори. Однако он точно заметит их позже при просмотре с Барри. Присутствовать при этом я не хотела, поэтому со словами «Хорошо. Пока» я метнулась к двери.

– Подожди! Камеру не забывай. – Кен протянул мне камеру. Он пожал плечами, будто бы понимал, что я не уверена, хочу ли я продолжать съемки. А может быть он сам сомневался, стоит ли ему вообще давать мне камеру.

Я в самом деле не хотела больше снимать, однако мне было важно, чтобы Кен продолжал считать меня сильным человеком, поэтому камеру я все-таки забрала. Я зашла в дом и поднялась к себе. Я положила камеру на верхнюю полку моего шкафчика и завалила ее сверху майками. Я зареклась пользоваться камерой в дальнейшем.

Глава 18