Голова тигра

Осмотрев так же тщательно ворота и убедившись, что они наглухо закрыты огромным деревянным засовом и давно не открывались, Пешехонов еще раз медленно прошел вдоль стен сарая, рассматривая каждое окно в отдельности: продольные стены помещения имели по три окна. Рамы окон были наглухо вделаны в косяки и забиты гвоздями. Но было еще два окна. Одно над воротами, другое в противоположной стороне. Они располагались намного выше остальных и предназначались для освещения чердака.

Окно над воротами было также забито гвоздями. Рама же другого окна имела навесы и могла открываться наружу. Пешехонов, подойдя к этой стене, поднялся на носки и с трудом дотянулся до подоконника рамы.

— Высоко. Так просто не влезть, — сказал он, отходя от стены, продолжая глядеть на окно.

Из материалов дела было известно, что через это окно влезал снаружи человек, который и обнаружил здесь труп Громовой.

Это было пятнадцатого мая. Соседка Громовой Милда Варкалн стирала белье. Часов в 11 утра она закончила стирку. Накрапывал дождь, и она решила развесить белье в сарае. Единственный ключ от замка сарая всегда находился у другой соседки — Веры Дорошкевич. Когда она зашла к ней за ключом, то узнала, что ключ еще накануне вечером взяла Надя Громова и обратно не вернула. Варкалн пошла к сараю и увидела, что замка на двери ворот нет. Она попробовала открыть дверь, но та оказалась закрытой изнутри. Постучав и не получив ответа, Варкалн вернулась и рассказала об этом Вере Дорошкевич. Через несколько минут они вместе подошли к двери, долго стучали в нее, но тщетно.

В это время на обеденный перерыв стали приходить другие жильцы дома. Мужчины принесли пожарную лестницу и приставили ее к окну сарая. Туда влез муж Веры Дорошкевич. Он первым и обнаружил в сарае труп Громовой.

Экспертизой было установлено, что смерть Громовой наступила примерно в 22-23 часа четырнадцатого мая.

— Как лежали эти ящики? — спросил Пешехонов у Фалина, указывая на четыре больших ящика, сбитых из досок и в беспорядке составленных теперь у стены слева от окна.

— Когда я осматривал сарай, ящики были на этом же месте, — ответил Фалин.

— А как они лежали до этого? Вы специально спрашивали кого-либо из свидетелей о том, в каком порядке лежали эти ящики и не нарушен ли этот порядок?

Фалин замялся, пытаясь что-то ответить, но потом откровенно сознался:

— Нет. Я это упустил. Не додумался.

— Ну ничего, — глядя на сконфуженное лицо Фалина, сказал. Пешехонов. — Это дело поправимое. — Он посмотрел на часы. — Идите сейчас и позовите владелицу веревки, а заодно принесите сюда и веревку, она лежит в машине в портфеле.

Через несколько минут Фалин вернулся и привел женщину, которая открывала сарай.

— Как вас зовут? — обратился к ней Пешехонов.

— Вера Петровна.

— Вы извините нас, Вера Петровна, за то, что вторично беспокоим. Но нам нужно уточнить несколько деталей. Прежде всего: какое назначение этого сарая, кто им пользуется?

— Ну, сарай как сарай. Старый он очень. Когда начали строить гидростанцию и наш поселок, то на этом месте был хутор. Все строения его снесли, а вот сарай оставили под склад. А когда закончили строительство, сарай так и остался нетронутым. Жильцы наших домов им почти не пользуются, у всех есть свои кладовки и веранды. Кто-то положил сюда ненужные вещи. Иногда здесь вешают белье, но очень редко. Недавно Арвид — муж Нади — принес сюда свой чемодан. Вон он стоит на сундуке, — показала она на коричневый чемодан.

— Так это его чемодан? — уточнил Пешехонов.

— Да. Его.

— Вы не помните, когда он поставил сюда чемодан: до смерти жены или после?

— Нет, не после, а за несколько дней до этого. Я помню, как пришла ко мне Надя, взяла ключ от сарая и сказала, что Арвид хочет поставить туда чемодан с ненужными пока вещами. Как поставили, так и стоит он на том же месте.

— Вы знаете, что это чемодан Путны? — обратился Пешехонов к Фалину.

— Нет... Как-то не обратил на него внимания.

— Хорошо. Давайте посмотрим, что в нем хранится. — Пешехонов подошел к сундуку. — Открывайте. Он, кажется, не на замке.

Фалин откинул застежки и открыл крышку чемодана. Он был почти пустой, если не считать двух пар мужских и женских ботинок с коньками, тюбика лыжной мази, спиннинговой катушки, мужского старого шерстяного свитера и пары кожаных перчаток.

— Не густо, — тихо произнес Пешехонов, закрывая крышку чемодана.

— Как вы думаете, была необходимость выносить сюда этот чемодан?

— По-моему, выносить его было ни к чему, — чуть помедлив, тихо ответил Фалин. — У них очень просторная двухкомнатная квартира. Мебели очень мало. К тому же есть две, почти пустые, кладовки.

— Хорошо. Это нужно будет учесть в дальнейшем.

Они вернулись к стоящей в отдалении Вере Петровне, и Пешехонов, обращаясь к ней, спросил:

— Часто Надя Громова или ее муж заходили сюда?

— Нет. Очень редко. Вот в этом году брали ключи, когда ставили сюда чемодан, и еще в тот вечер.

— Ключ тогда вы ей давали?