Головач

— Я могу проверить записи и посмотреть, кого с такой группой недавно выпустили из тюрьмы или психушки. Это уже что-то.

— Ерунда это, Стью. Херней маешься. А что с тем отпечатком?

— Техник загнала рисунок подошвы в их компьютер для сравнения. У них есть рисунки подошв всей обуви, когда-либо производившейся в стране. Она поняла, что это ботинок, по высоте подошвы. Но такой модели не нашлось.

— Вот видишь? Ерунда.

— Это говорит о том, что ботинок сделан вручную. А значит все гораздо проще. Выйдем на кого-нибудь из местных башмачников, а через него — на убийцу.

Пирс снова поднял глаза, изображая Большого Босса.

— Тебе, что, больше заняться нечем? Все дистилляторы на участке МакКалли нашел? Этим ты должен заниматься, а не изображать из себя гребаного Дика Трейси, расследуя убийство пары оборвашек.

— Я же гребаный коп. — ругнулся в ответ Каммингс. — Моя работа — расследовать преступления.

— Твоя работа, Стью, — арестовывать дистилляторы…

— И это подводит меня к следующему вопросу. — Каммингс сел и вздохнул. Пирс, несмотря на невысокий «ай кью», был его начальником. Поэтому перебарщивать было нельзя.

— Ты мне что-то недоговариваешь, Джей Эл, — сказал он.

— В смысле? — спросил Пирс, не отрывая глаз от журнала с сиськами.

Каммингс мельком взглянул на журнал. Блондинка брызгала молоком в широко раскрытый рот рыжеволосой девки. Отведя взгляд в сторону, он прочистил горло.

— Что такое «головач»?

Пирс снова захлопнул журнал.

— Черт, мужик, забудь.

— Нет. Я хочу знать. Именно это ты сказал, когда пришел факс по девчонке Рейдов. Ты назвал это «головач». Что тут происходит, черт возьми?

Пирс сплюнул табачный сок себе в кофейную чашку, потом потер переносицу, словно пытаясь успокоить мигрень.

— А не можешь просто оставить это дерьмо в покое?

— Нет. Что такое «головач»?

Пирс положил руки на стол, откинулся назад и вздохнул.

— Это что-то вроде местного обычая, о чем люди не любят говорить. Ничего особенного.

Каммингс в ужасе уставился на него.

— Джей Эл, у нас есть как минимум двое мужчин, которые вскрывают женщинам головы кольцевой пилой и трахают их в мозг. И это «ничего особенного»?

Пирс замялся, морщась, словно его мучали газы.

— Будь ты родом из этих мест, ты понял бы, что я имею в виду. Это кровная месть, мальчик.

— Кровная месть?

— Да. Кровная месть.

Пирс выплюнул комок табака и сунул в рот новую порцию «Рэд Мэна».

— Если хочешь знать, городской мальчик, я расскажу тебе. У всех разная культура, понимаешь? Везде так. Сербы ненавидят боснийцев, жиды ненавидят арабов, япошки ненавидят нас.

Каммингс нахмурился.

— Какое это имеет…

— И здесь так же, — подчеркнуто медленно продолжал говорить Пирс. — Все друг друга ненавидят, по разным причинам. Неважно почему, просто так тут повелось.

— Ладно, — сказал Каммингс. — Кровная месть. Хорошо. Хэтфилды и МакКои.

— Верно, Стью. Только в этих краях это Кроллзы и Уолтерсы, Ли и Кетчамы, Клеггсы и МакКронксы. Как-то так. Такое повсюду, Стью. Просто в разных местах по-разному. Кто-то гадит тебе, а ты гадишь ему в два раза больше, понимаешь? Доходит до того, что ты не можешь уже переплюнуть другого. Сечешь?

— Нет, — сказал Каммингс. — Ответь на вопрос. Что такое «головач»?

Пирс снова сплюнул, вздохнул, а потом выложил все начистоту.

— «Головач» — это худшее, что смогли придумать местные деревенщины. Это что-то вроде «закона гор». Если кто-то причиняет тебе сильный вред, в виде отмщения ты вправе сделать худшую из всех мыслимых вещей. То есть «головач». Люди не любят говорить об этом, но их можно понять. То, что здесь творится поколениями, выматывает тебя подчистую.

Каммингс закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

— Джей Эл, ты говоришь, что в этом все дело? В кровной мести жителей холмов? Прорезать дыры в головах женщин и…

— Верно, мальчик. Только не ной, ты же сам спросил. Тут кто кого переплюнет, как я уже сказал. Кто-то режет тебе шины, ты сжигаешь его амбар. Потом он насилует твою сестру, а ты убиваешь его сына. А потом, когда уже не знаешь, как его переплюнуть… устраиваешь «головач», или «мозготрах». Ловишь жену или дочь того парня, собираешь своих сыновей и трахаешь ее в башку. Как-то так. Я вырос в этих краях, поэтому знаю. Здесь самое страшное, что ты можешь сделать с кем-то, это устроить «головач» кому-нибудь из его родни.

Каммингс уставился на Пирса. Его рот пытался сформировать слова, но тщетно.

— Вот, что такое «головач», Стью, — произнес наконец, Пирс. — Здесь люди сами о себе заботятся, поэтому нет никакой нужды выкидывать деньги налогоплательщиков на всякие экспертизы. Просто немного странно, что преступник оставляет тела там, где их все могут увидеть. Обычно их оставляют на участке того урода, который причинил им вред.

Каммингс продолжал таращить на него глаза. Это какое-то безумие. «Головачи», — думал он. «Мозготрах». Боже… Мой…

* * *

И это был настоящий «мозготрах».