Голован

Но вместо того, чтобы, дойдя до вершины, сваливать подальше, Жуж Шоймар устроил привал. А ведь большинству, наверное, так хотелось далее, в безопасность. Ибо все же для канониров лодки есть разница — бить по цели в границах прямой видимости или по ней же, но — закрытой песчаной горой. В конце концов, «Южный Монстр» не линкор былых времен, у него может попросту не хватить снарядов на доскональную обработку всего обратного ската.

Но Шоймар распорядился завтракать. Видимо, чтобы окончательно убедить безусловно наблюдающих в подзорные трубы подводников, что мы свои в доску. Для чего, спрашивается? Неужели мы собираемся воспользоваться услугами этих людоедов еще когда-нибудь?

Словом, вот потому кусок в рот и не лезет. Завтракать сейчас, на виду у «Южного Монстра», — это просто цирковой трюк. У кого во время трюка пища не будет вываливаться назад? Хотя жрать-то должно хотеться, все же в процессе всего прошлого путешествия мы пешком почти не ходили. Тем более с поклажей. И уж тем паче по песку.

52. Доктор Дар Гаал.

Приписываемые дневники

Вообще-то здесь, на гребне гороподобной дюны, было бы вполне так ничего. Во-первых, как справедливо указал Жуж Шоймар: «Дышите морской прохладой, пока дышится, дальше — оно похуже будет». Во-вторых, виды такие, что поискать. Нам, разумеется после тесноты атомной лодки, любая даль и без того в радость, но сейчас вокруг все же особые прелести. С одной стороны, в полутора километрах под нами, песок врезается в джунгли, и потом это зеленое море вздымается вверх разом со Сферой Мира, пока не тонет в туманной дымке. С другой, все тоже красивее некуда, ибо тут уже океан настоящий, и тоже стеной вверх и гигантской чашей в стороны. Одно плохо: где-то в этом океане — и не сильно далеко — лежит тяжелое белое бревно из железа, и орудийные расчеты, пользуясь случаем, отрабатывают нормативы по вращению пушек туда-сюда. Если Мировой Свет смилостивится, то, может, только вращением и вздергиванием вверх-вниз все и ограничится. Какая дальность боя у островных башенных, даже наши военные не совсем в курсе. Оно, может, и к лучшему: вдруг успокоение придет раньше, чем мы выйдем из зоны поражения?

Пока суть да дело, да под термосный кофеек, Жуж Шоймар проводит нечто вроде короткого военного совета.

— Вам знакома местность, Дьюка?

— Непосредственно здесь, на дюне, ковырять песок не приходилось. Но я бывал примерно во-он в той стороне, — Дьюка Ирнац вскидывает руку и тычет пальцем куда-то вверх.

— Поменьше жестикуляции, мой друг, — с полным ртом консервированной гречки говорит Шоймар. — Очень сомневаюсь, что нас можно с такой дистанции расслышать хоть каким рупором. Но гарантирую, все телескопические линзы «Южного монстра» развернуты в нашу сторону. Циклон-коммандер Кридж Жо любопытен.

— Главное, чтобы ему скучно не стало, — бурчит Маргит Йо. Как все понимают, в смысле: «Хоть бы от этой скуки он не начал стрельбу по мишени „Завтракающие на краю пустыни туристы“».

— Зачем пугаете личный состав, гвардии ротмистр? Непедагогично, — указывает ему Жуж Шоймар.

— Пусть попужаются, — подмигивает Маргит. — В штаны наложат — будет легче идти по склону вниз.

— Кстати, профессор! Надобно предупредить парнишек, чтоб слишком вперед не рвались, сохраняли равновесие. Неважно, что песок только кажется мягким. Шею на склоне сломать — нечего делать, — указывает Дьюка Ирнац и продолжает оборванную до того мысль. — Так вот, я бывал чуть севернее, да и южнее тоже. Здесь территория диких марайя. Их так и называют — «дикие марайя», хотя цивилизованых марайя вроде никто никогда и не встречал. В общем, надо зарядить «пушки». Марайя перманентно пребывают в одном из двух взаимоисключающих типах настроения. Или они до жути дружелюбны, и тогда от их гостеприимства просто проходу нет, или воинственны — в таком случае будь на стреме, или перережут глотку, как только сомкнешь веки. Чем вызвано переключение с того на другое, я так и не выяснил, но длительность благодушия может доходить до недели и двух. С агрессивностью похуже будет — успокаиваются они долго. Ах да! Еще у них случается настроение, когда на все класть. В смысле, застенчивость какая-то снисходит. Тогда облазь хоть все деревья в Топожвари-Мэш, а на марайя не наткнешься.

— Нам бы лучше всего состояние «один», — констатирует Шоймар. — Надо бы разжиться проводниками, да и носильщиками тоже.

— Все так, — кивает Дьюка Ирнац. — Надеюсь, и собачек удастся прикупить, а то я смотрю, наши застоялись — тяжко идут.

— Расходятся, думаю, — выражает надежду Шоймар.

— Да уж, с сухим песком в сельве туго, — соглашается наш проводник. — Правда, там кузнечик-цапа и муха-чёрный хоботок, а также…

— Тоже, что ли, решили нас попугать, да, Дьюка? Деморализует людей, — делает замечание начальник отряда.

Я с ним полностью согласен. Отсюда, сверху, джунгли донельзя красивы, но насколько они проходимы в реальности? Я смотрю на вздымающуюся стену и прикидываю: за сколько мы дойдем вон до той точки, к примеру? Все мои прикидки взяты с потолка и от фонаря. Но удалиться подальше от лодочных стереотруб будет все же приятно.