Головокружения

На противоположной стороне улицы был Дом Зеелосов, где жили Амброзеры, и моя мать довольно часто к ним захаживала, поскольку у нее сохранились теплые отношения с детьми старых Амброзеров, лет на десять моложе ее самой, – в детстве ей нередко поручали смотреть за ними. Амброзеры еще в девятнадцатом веке перебрались в В. из тирольского Имста, и впоследствии, когда их поведение, случалось, вдруг вызывало в деревне недовольство, про них всегда говорили «эти тирольцы». В иных случаях их звали по наименованию дома, в котором они жили, то есть не Амброзерами, а Зеелосами: Мария Зеелос, Лена Зеелос, Бенедикт Зеелос, Лукас Зеелос и Регина Зеелос. Мария Зеелос, грузная медлительная женщина, после смерти своего мужа Баптиста год за годом ходила в черном и дни напролет только и делала, что варила кофе по-турецки, возможно в память о Баптисте, который был архитектором и до Первой войны восемнадцать месяцев проработал в Константинополе, откуда, вероятно, и привез искусство приготовления кофе. Почти все важные сооружения в В. и окрестностях – школа, вокзал в Хаслахе, гидроэлектростанция, снабжавшая электричеством всю округу, – проектировались за кульманом архитектора Амброзера и возводились под его наблюдением. Умер он, как твердили люди, слишком рано – от апоплексического удара, в первомайский праздник 1933 года. Когда его нашли, он лежал у себя в конторе, завалившись на светопечатный аппарат, за ухом – простой карандаш, в руке циркуль. Зеелосы жили теперь на те средства, что оставил Баптист, и на то, что приносили поля и два дома, приобретенные им при жизни. Контору Баптиста сдали внаем, причем, странным образом, двадцатипятилетнему турку по имени Экрем, которого, как говорили, бог весть откуда занесло в В. после переворота, и теперь у себя на кухне он в изрядных количествах варил турецкий лукум и продавал его на ярмарках. Нельзя исключить, что именно Экрем научил Марию Зеелос варить кофе по-турецки, и он же по каким-то своим каналам добывал для нее настоящие кофейные зерна – они были у Марии всегда, даже в самые трудные времена. Лена Зеелос однажды родила от Экрема ребенка, который, правда, прожил всего неделю, как все говорили, к счастью. Я отчетливо помню крошечный белый гробик, который везли на кладбище вороные кони крестьянина Эрда на большом черном катафалке, а во время погребения с кучи вынутой глины вниз, в маленькую могилку, стекала дождевая вода. Вскоре после этого, если не еще раньше, Экрем испарился из В., поговаривали, что в Мюнхен, где, по слухам, открыл торговлю экзотическими фруктами, а Лена перебралась в Калифорнию, там вышла замуж за инженера телефонной связи и вместе с ним погибла в автокатастрофе.