Головолапная (СИ)

В нарастающем шелесте, в бьющих по голове волнах неясных ударов — слева, справа, слева — слышалась угроза, и становилось все страшнее.

Гата сделала осторожный шаг к мосту, еще один. Боль в голове усилилась, добавилось чувство, будто несколько жестоких рук схватили за волосы и тащат в разные стороны. В шелесте прорезались довольные повизгивания.

Нога скользнула по влажной земле. Не удержавшись, Гата упала на крутой берег у моста. Комок дурноты подкатил к горлу. Дернув руками, она ударилась правым запястьем обо что-то твердое, решила, что это основание моста. Но в попытке ухватиться и подтянуться, промахнулась, скатилась кубарем по невысокому склону и с плеском рухнула в воду, окунувшись с головой. Она едва успела задержать дыхание.

Ноги тронули густой слой ила. Гата дернулась, попытавшись найти опору и оттолкнуться.

Ее утянуло под мост слабым, но цепким течением.

3

Не в ее характере было пугаться до оцепенения, и Гата забарахталась изо всех сил. В ногах путались редкие водоросли, дно упорно не желало находиться, но она всплыла и, кашляя и отплевываясь, протерла глаза.

Ее протащило под мостом всего несколько метров. Берег был близко, пара гребков — и можно выбраться. Стояла тишина, только частое дыхание казалось неестественно громким.

Заработав руками, Гата отплыла во взбаламученной воде немного вперед и влево, наконец почувствовала под ногами твердое дно — и выкарабкалась на берег за мостом, мокрая, грязная. Когда она, с грохочущим сердцем и ослабевшими конечностями, вылезла и села прямо на землю, не опасаясь как-то дополнительно испачкать пострадавшую одежду, то вздохнула с облегчением и осмотрелась.

Ни на берегах, ни на мосту никого не было.

«Грандиозное падение знаменитой писательницы прошло без свидетелей».

Ноги были в черно-зеленых разводах. Белая блузка превратилась в тряпку маскировочной расцветки и неприятно липла к телу. Из волос Гата вытащила несколько длинных травинок.

Сняв с ремня сумки стебель привязчивого роголистника, Гата раскрыла молнию и высыпала на землю содержимое. Полилась грязная вода, выпал телефон, кошелек, ключи и небольшая косметичка. Гата не переживала особо — деньги из кошелька можно было просушить, косметичку выбросить и собрать новую.

Телефон не включался, но надежда оставалась. Как активный пользователь интернета, Гата не раз натыкалась на полезные советы и лайфхаки — один из них обещал, что если положить мокрый телефон в банку с рисом, то влага утянется, аппарат будет сухим и вновь рабочим.

В сумке нашлась закрытая упаковка бумажных носовых платков, а в отдельном кармашке лежала подмокшая, но вполне еще используемая пачка гигиенических салфеток.

Поднятый Гатой ил медленно тащился посередине канала, но у самого берега вода была относительно чистой.

Гата отмыла ноги и руки с максимальной тщательностью, гоня прочь мысли, что ко всем упавшим на нее неприятностям, она еще и опоздает с обеда на работу. Прополоскала босоножки, протерла сумку, стараясь, чтобы на ней не осталось грязных разводов. Она делала все неспешно, стараясь в этой неспешности обрести успокоение, потому что умом понимала — случилось что-то, что ей не получается пока объяснить, но ей оно ужасно не нравится.

Напугавший ее шелест больше не повторялся. Солнце вновь показалась из-за облака. Вдалеке звучали людские голоса, носился по парку шум проспекта. На мосту появилась гуляющая парочка. Они не смотрели на Гату. Они смотрели друг на друга.

4

Она сохла на берегу еще долго, отодвинув подальше тревожные мысли, что Лида наверняка уже в десятый раз пытается дозвониться на отключившийся телефон, а в конце месяца эту ее задержку приравняют к прогулу и, если не отделаются простым вычетом рабочих часов, то еще и штраф влепят. Эти мысли не помогали сохнуть и вообще не помогали.

Голова больше не болела, но в макушке осталось тупое ноющее чувство, как бывает, когда болит синяк через несколько дней после сильного удара. Это чувство порождало странную апатию.

«Переутомление. Давление. И прочие рабочие городские «-ения», — думала Гата. — В отпуск, что ли, попроситься на недельку. Правда, не хочется посвящать его врачам. Если отдых — лечение, то все вместе мучение… О, стихи».

Блузка подсохла и уже претендовала на некую стильную расцветку больше, чем на просто грязные разводы. Гата, придирчиво себя осмотрев, решила, что в целом можно не опасаться взглядов прохожих. Волосы — в пучок. Юбку — ровно. Ноги, проверено, чистые. И пошли с видом, что все так и должно быть.

А что это было с ней, она разберется потом…