Головы на копьях

– Меня ваши дела не касаются, – отмахнулся ван Бьер. – Но догадываюсь, что на малый процент вы бы не подписались. Впрочем, я это так и так узнаю. Твои люди обучены держать языки за зубами, но спьяну кто-нибудь из них все равно проболтается. Так, как это было в Годжи. Я еще там подслушал краем уха, что на самом деле вы ищите некие фургоны. И что в них якобы полным-полно золота. А также то, что всем наемникам приказали не трепаться об этом в моем присутствии. Допустим, насчет золота я им не поверил. Все пьяные наемники любят врать о кучах золота, которые их где-то ждут не дождутся. И о роскошных шлюхах, которых они потом на это золото купят. А вот треп про все остальное показался мне правдоподобным. Ведь речь в нем шла не просто о фургонах, а о трех фургонах – деталь, выдумывать которую нарочно нет смысла.

– Так, значит, ты знал об этом еще до нашего разговора? – нахмурился полковник. – И почему ты молчал, а не задал мне свои вопросы еще в Годжи?

– Не хотел беспокоить вас из-за какой-то пьяной болтовни, – ответил Баррелий. – Но спросил сразу, как только вы сами заговорили об этом.

– Хм… Ну да, – пробормотал Шемниц. После чего махнул рукой Арроду, и оба они, пришпорив коней, поскакали вперед, желая прибыть к цели раньше отряда…

Сам бы я не определил, где южане стащили фургоны с дороги – после этого они уничтожили следы своего пребывания здесь. Но Гиш и Пек нашли приметы, скрыть которые было невозможно: сломанные ветки; царапины на деревьях, за которые цеплялись фургонные колеса; отпечатки сапог, которых было слишком много, чтобы замести их все; подозрительно размешанную в лужах грязь и кое-что еще. После чего все сразу встало на свои места. К тому же дальше по дороге такие следы не попадались, хотя раньше они то и дело бросались в глаза.

Возбуждение наемников достигло пика. Казалось, они были готовы броситься вглубь леса по первой же отмашке главаря. Но Бурдюк потирал свою пробку в щеке, обеспокоенно привставал на стременах, но такой команды пока не давал, ибо не забывал об осторожности.

Полковник с курсором, сохраняя достоинство, не подавали вида, что взволнованы, но тоже ерзали в седлах, как будто в те натыкали гвоздей.

И лишь «заклятые приятели» ван Бьер и Трескучий являли собой образец невозмутимости. Что было нормально для первого, но непривычно для второго, свирепевшего, казалось, от одного косого взгляда. Но как бы то ни было, сейчас Ярбор и впрямь не терял хладнокровия, тогда как его соратники буквально дрожали от нетерпения.

Вряд ли спрятанные фургоны кто-то сторожил. Если бы южане оставили в Скорбящем лесу своих товарищей, снабдив их водой, едой и «чистыми» дровами, мы унюхали бы запах дыма задолго до того, как прибыли сюда. Но мы не ощущали в округе никаких признаков жизни. Впрочем, это еще не говорило о том, что нас тут не ждут. Не люди, конечно же. Нас могли поджидать сюрпризы, которые они нам оставили.

Разумеется, фантерии не смогли укатить тяжеленные фургоны далеко в лес. Укрытие, в котором их бросили, было заметно с дороги. При беглом взгляде оно напоминало холмик высотой в рост человека. Но было все же в этом холмике что-то неправильное – как будто он стоял не на своем месте. И пусть фантерии изрядно попотели, придавая ему естественность, он не мог не привлечь наше внимание.

– Загнали фургоны в ложбинку, навалили сверху палок, на палки накидали шматы грязи, и все это засыпали подножным мусором, – вмиг раскусил Гиш вражескую маскировку. – Ерунда, но лучшего им было не придумать.

– А что твой чуткий нос скажет насчет ловушек? – поинтересовался у него ван Бьер. – Есть они здесь или нет?

– Нельзя припрятать ценный груз, не устроив рядом с ним какую-нибудь гадость для тех, кому он не предназначен, – рассудил дозорный. – Издали волчью яму не разглядишь. Надо идти и смотреть на месте.

– Ну так вожьми людей и иди! – поторопил его Аррод. – А то штоишь тут и яжыком чешешь, как будто у наш полно времени!

– Кальхадо! Ширва! Морси! – вызвал Гиш трех приятелей, которых счел подходящими для такой разведки – в первую очередь из-за их худобы и низкорослости. После чего все они, а также Пек, разошлись в стороны и, тыча перед собой в грязь копьями, словно щупами, побрели к цели.

Работенка у них выдалась напряженной. В отличие от некультяпистого холмика, ловушки вокруг него были сооружены мастерски. Да в таком количестве, что если бы наемники не заподозрили неладное и на радостях кинулись в лес, Бурдюк тут же лишился бы трети своего отряда, а то и больше.

Первой едва не пострадала Ширва. Коварный следопыт – а кто-то другой вряд ли был на такое способен, – притопил тросы ловушек в грязи, которая здесь доходила до щиколоток. И когда Кривоносая задела копьем один из тросов, где-то поблизости щелкнул скрытый в зарослях, охотничий самострел. Выпущенный им болт просвистел мимо Ширвы на расстоянии вытянутой руки и вонзился в дерево справа от нее, а она тут же криком оповестила всех об обнаруженной угрозе.