Головы на копьях

Трескучий был безоружен. Куда подевалась его секира, я увидел после того, как снова шмякнулся в грязь. Она – секира – застряла в спине зарубленного гигантом криджа. А тот, прежде чем Ярбор вытащил ее, удрал на другой край арены и издох, пытаясь заползти под повозку.

Пробегая мимо твари с торчащими из морды обломками стрел, Трескучий уклонился от костяных клинков и, заскочив ей за спину, ухватил ручищами ее за уши. А потом повалил криджа назад и ударил ему коленом в основание черепа.

Раздался хруст, и когда Ярбор выпустил криджа, тот упал к его ногам, а его голова болталась на сломанной шее, как голова тряпичной куклы. Ну а Трескучий как ни в чем не бывало переступил через труп и пошагал дальше. Так, словно мимоходом почесался, а не прикончил голыми руками монстра, даром что тот был мельче своих собратьев.

Мне не хватало воздуха – страх и борьба за жизнь вытянули из меня все силы. Перед глазами пульсировали оранжевые круги, в боку кололо, а во рту чувствовался привкус крови. Ярбор оказал мне огромную услугу, избавив от смертельной угрозы. Однако вокруг меня носилось столько других «угроз», что впору было от отчаяния биться головой о повозку.

Что ж, кажется, я достаточно погеройствовал. Теперь надо постараться дожить до конца этой бойни. Иными словами, срочно куда-нибудь спрятаться, хотя найти укромное место в кипящем котле, где я варился, было непросто.

Подобрав палаш, который был испачкан серой кровью и конским дерьмом, я вернулся к лошадям. Они продолжали храпеть и метаться, но это меня не страшило. Зато их копыта могли наподдать любому криджу, а большего мне и не надо.

Или нет – все-таки надо. Пасть случайной жертвой копыт мне вовсе не улыбалось. Но я знал, как себя обезопасить. И, прошмыгнув между лошадей, забился под коновязь – кривой сучковатый ствол поваленного дерева.

Какой же я был идиот, что не додумался до этого раньше! И зачем вообще я рисковал? Кто оценил бы мой героизм, если бы монстры меня растерзали? Даже ван Бьер, и тот плюнул бы в сердцах при виде ошметков моего тела да помянул бы Большую Небесную Задницу, что рано или поздно всех нас раздавит. Нет уж, хватит с меня на сегодня. Повоевал – пора и честь знать. Тем более, что никто меня за это не осудит…

…Если, конечно, к рассвету здесь будет кому меня осуждать…

Глава 14

То, что в начале битвы казалось почти недостижимым – наша победа в ней, – все-таки свершилось.

Отряд потерял еще как минимум дюжину человек, но стая криджей понесла куда больший урон. Похоже, они нас все-таки недооценили. А когда остались в меньшинстве, то поджали хвосты и рванули на попятную.

Я понял это после того, как крики наемников из яростных вдруг стали радостными. Поначалу я не поверил своим ушам. Но когда не расслышал за ними шума битвы, стало очевидно: снаружи моего маленького убежища случились перемены.

Окружающие меня лошади закрывали обзор, но вели они себя теперь намного спокойнее. Это тоже давало понять, что пугавшие их криджи сбежали. И, как хотелось надеяться, сбежали насовсем, а не за подкреплением.

Я вылез из-под коновязи и встал на нее, чтобы осмотреться.

Битва и впрямь прекратилась. Повсюду валялись трупы, как целые, так и растерзанные на куски. Но трупов криджей было среди них значительно больше, нежели человеческих. Отыскав глазами Баррелия, я обрадовался: кажется, с ним все было в порядке. Он уже спустился с повозки и, опираясь на копье, вертел головой. Судя по всему, разыскивал меня. Я хотел помахать ему рукой, но он сам меня заметил. И кивнул, дав понять, что направляется ко мне.

И тут случилось нечто из ряда вон выходящее.

За спиной у ван Бьера внезапно появился Гириус с блитц-жезлом в вытянутой руке. Ван Бьер успел заметить курсора, нацелившего в него свое оружие, и резко обернулся, но было поздно. Курсор ткнул ему жезлом в шею, и того охватил столбняк. Который прошел, едва заклинатель молний убрал жезл и отскочил от своей жертвы. Вот только Баррелий после этого уже не очнулся. И где стоял, там и плюхнулся мешком в грязь, не оказав Гириусу сопротивления.

Я не видел, как сверкнула молния. Но это не означало, что сила Громовержца тут ни при чем. Еще как при чем! Обошлось без сверкания, потому что удар был нанесен в упор, но цели своей он достиг. Кригариец, которому доводилось убивать заклинателей молний – пусть и непреднамеренно, – был в конце концов сражен одним из них коварным ударом в спину.

Гириус очень сильно рисковал, ведь замешкайся он еще на миг, и монах вспорол бы ему живот или перерубил шею. Но, видать, Пивной Бочонок утомился после битвы и слишком поздно заметил угрозу. Вот почему проклятому курсору и сопутствовало везение.

От неожиданности я вздрогнул, потерял равновесие и упал с коновязи. Что оказалось весьма кстати. Едва я вновь хотел подняться на ноги, как расслышал обеспокоенные выкрики:

– Эй, а где щенок?! Кто видел его щенка?! Эй, пацан, как там тебя… Гномья срань, кто-нибудь помнит, как его зовут? Паца-а-ан! Иди сюда, кому говорят! Быстрее, а не то хуже будет!