Головы профессора Уайта. Невероятная история нейрохирурга, который пытался пересадить человеческую голову

При этом государство нуждалось в ученых. Без них СССР не мог конкурировать с Западом. В отчаянной попытке вырастить новое поколение ученых правительство открыло университеты для крестьянских детей, хотя среди них было много неграмотных, да и школьные знания грамотных оставляли желать лучшего. От старых учебников пришлось отказаться: они оказались слишком сложными. Их заменили новыми, попроще, а школьную программу сократили. А в итоге власти сократили и сроки обучения для студентов. Этих-то, как выразился сбежавший на Запад журналист Марк Поповский, «недоделанных» ученых, врачей и фармацевтов и «бросили» на ни в чем не повинное общество. После войны число ученых в СССР перевалило за миллион. Партийные товарищи руководили отраслями, в которых ничего не понимали.

Железный занавес скрывал не научные достижения, а их отсутствие. Советское государство изо всех сил старалось не сохранить в тайне секретные разработки, а внушить остальным странам, будто ему есть что беречь от кражи[177]. Ученые с опытом научились извращать правду о возможностях науки: если руководство требовало невозможного, от телекинеза до оживления умерших организмов, удобнее было солгать, чем сказать никому не нужную правду. При такой системе научные проекты часто оканчивались провалом. В самом конце жизни, отчаявшись, в «Письме к молодежи» И. П. Павлов, обращаясь к молодым ученым, писал о необходимости продолжать научный поиск, даже если препятствия чинит само, как следовало из подтекста, государство[178]. Цитатой из Павлова начал свою главную книгу Владимир Демихов: для него это был жизненный девиз, пусть даже за ним стоял смертельный риск.

Представший на страницах Life безмятежный и уверенный в себе Демихов, любимец советской науки, был почти целиком вымышленной фигурой. Лагерей семья Демихова избежала, в сущности, случайно, а дар, возвысивший его от ученика слесаря до доктора биологических наук, стал причиной его падения. Демихов не был дипломатом, не отличался терпением, его многие не любили. И, пожалуй, самое губительное для карьеры – он не умел подчиняться. Во время Второй мировой войны Демихов служил патологоанатомом и, случалось, привлекался на экспертизу «самострельщиков». Иногда солдаты, не в силах вынести ужасы и тяготы фронта, стреляли в себя так, чтобы не убить: если самострел удавалось доказать, солдата расстреливали на месте. Первым бунтом Демихова против сталинских порядков стал отказ искать улики против таких солдат. Он считал, что врач не может быть палачом, и лгал, спасая жизни[179]. При такой приверженности собственному пониманию правды Демихову трудно было заводить высокопоставленных друзей и приятелей.

После войны ради заработка Демихов нанимался на какие-то мелкие должности в патологоанатомических или физиологических отделениях разных клиник. Коллеги считали его фанатиком, и фанатиком опасным. После первых попыток пересадки собачьей головы неприятности на Демихова посыпались уже сверху. В начале 1950-х годов комиссия Минздрава СССР сочла работу Демихова «неэтичной» и потребовала прекратить операции. А. В. Вишневский, знаменитый и авторитетный хирург, считавший Демихова другом и устроивший его на работу в Московский институт хирургии, сумел заморозить это распоряжение, но это была только отсрочка[180]. В 1954 году на конференции Московского общества хирургии Демихов представил свою работу, объявив, что его небольшая лаборатория по пересадке органов проводит эксперименты над животными, чтобы продлевать жизнь людям, но его назвали шарлатаном и не восприняли всерьез[181]. Нужно было как можно быстрее доказать свою ценность властям.

Едва появились пленки с Цербером, хирургов в первую очередь взволновал не вопрос «Как?», а вопрос «Зачем?». Зачем создавать двухголовую собаку? Ведь клинического применения такой операции не предвидится. Ответ был проще и циничнее любых догадок. Демихов решил, что послужит родному правительству, если сумеет привлечь всемирное внимание чем-нибудь сенсационным, таким, что государство могло бы использовать в пропагандистской войне против Запада. Демихов справедливо рассудил, что двухголовая хирургическая загадка вызовет такой же ужас и восторг, как некогда «Опыты по оживлению организма» Сергея Брюхоненко.