Головы профессора Уайта. Невероятная история нейрохирурга, который пытался пересадить человеческую голову

Хвастаясь журналу Life, что у его страны есть действующий банк органов и испытанный протокол трансплантации, в том числе и конечностей, Демихов, как и в годы военной службы, лгал, чтобы выжить. Все, что у него было, – это тесная лаборатория, где он без особого успеха пытался доказать, что подавление иммунной системы для успеха трансплантации не обязательно (и что это вообще, возможно, всего лишь западная пропаганда). По-настоящему, еще с детства, его занимали другие детали телесного механизма – сердце, почки и легкие. Демихов увлекся идеей прививки – агрономической технологии соединения двух растений, которые начинают жить как один организм. Он считал: если правильно подойти к делу, можно приживить человеческую конечность к другому человеческому телу, как ветку-привой к новому стволу. В случае с растениями прививка предполагает, что необходимо проникнуть в сердцевину растения, туда, где циркулируют питательные вещества. А в организме животных и человека, по мнению Демихова, этого же можно достичь путем реваскуляризации (восстановления кровоснабжения путем соединения сосудов)[182].

Однако успешная пересадка ноги или волшебство с сохранением конечностей невозможны без подавления иммунитета. Стоит заметить, что в те времена русские в основном проводили эксперименты по приживлению рук и ступней к тому же телу, от которого они отделены. В 1972 году в лаборатории В. В. Кузнецова были открыты ишемические токсины (вещества, накапливающиеся в тканях, лишенных кислорода, и способные вызвать смертельный для человека токсический шок): о своем открытии лаборатория не трубила, обращаясь с ним как с государственной тайной.

Может быть, в СССР и планировали создать банк тканей, но на тот момент работа еще не сдвинулась с мертвой точки. В ходе опытов с двухголовой собакой Демихов изучал возможности «прививки», но в основном ради шумихи. Мерилом его успеха можно считать то, что пленку разрешили вывезти из СССР и распространить за границей. Это на время задержало занесенный над ним топор. Но Демихову пришлось расплачиваться иначе.

Пленка шокировала не только Запад – советские люди тоже возмущались, глядя на Цербера. Институтский покровитель Демихова пришел в ужас и не захотел даже взглянуть на чудовище. Не прошло и года, как Демихов потерял работу в институте. Ему удалось найти место в «Сеченовке», и спустя еще год – благодаря престижу института – Демихов получил разрешение выехать на международную конференцию в Мюнхене. Его отпустили со строгим наказом: ни в коем случае не упоминать двухголовую собаку. Демихов ослушался и объявил о результатах своих экспериментов на конференции, материалы которой были опубликованы на Западе. Во-первых, это означало, что Демихов и его странные опыты стали официально известны за пределами СССР. Во-вторых – Демихов нарушил уговор. Он тут же получил клеймо «политически незрелого авантюриста» и по возвращении домой рисковал отправиться за решетку за разглашение государственной тайны, однако на сей раз его риск оправдался[183]. Работа Демихова вызвала ажиотаж во всем мире, и вскоре к нему начали стучаться журналисты из Life и The New York Times. Но даже такой успех был до обидного краток.

Милиция за ним не пришла, но Министерство здравоохранения закрыло его лабораторию, и в 1960 году Демихов перешел в Институт Склифосовского, где условия были совсем уже спартанские[184]. К 1964 году революционные разработки Демихова по реваскуляризации перешли к Василию Колесову, который вместо Демихова получит Государственную премию и прославится как один из пионеров кардиохирургии. Хуже того, бунтарское поведение долго мешало Демихову получить ученое звание, которое могло бы гарантировать более высокую зарплату и надежную работу. В отчаянии, без средств к существованию и под угрозой выселения из квартиры Демихов задумал суицид. Его остановило, по разным версиям, не то вмешательство близких, не то публикация его книги по трансплантологии (и ее перевод на английский и немецкий), не то прием в шведское Королевское научное общество в Уппсале. Впрочем, запоздалое мировое признание не спасло репутацию Демихова на родине. Прилетев в Москву, Уайт надеялся найти Демихова в крупном институте – талантливого ученого на передовой советской науки. А нашел изгоя.