Голубая свастика (СИ)

— Подпиши! — Стефан, сияя счастливым взглядом почти синих глаз, швырнул ему на стол исписанный листок.

Ганс вмиг затрясся, словно пойманная в ловушку крыса. Стефан ни словом не обмолвился, что в курсе случившегося между его братом и собственной женой. Он стоял перед ним с безмятежным видом и застывшей, неестественно доброжелательной улыбкой.

— Что это? — нервно спросил Ганс, судорожно схватив бумагу.

— Это заявление о переводе моей жены, фрау Анхен Краузе, на службу в центральный госпиталь Берлина. Мы уезжаем с ней вместе. Давай, подписывай, подонок, иначе я тебе здесь и сейчас же глотку перегрызу, не сомневайся!!!

Ганс поспешно поставил на заявлении свой росчерк и приложил печать.

— Удачи, — коротко бросил он.

— Спасибо. Твои пожелания имеют для меня особую ценность. Без них мне никак. И тебе удачи. Я уж постараюсь сделать так, чтобы ты здесь не засиделся!

Стефан выхватил у него из рук документ и быстро вышел, опасаясь, чтобы их общение не переросло в драку. После этого он, торжествуя в душе, поехал домой, одержимый лишь одной мыслью — увидеть Равиля.

Тот сидел на диване в гостиной. Дом был сыр и пуст, камин никто не затапливал. Не слышно было веселого смеха Данко, с кухни не доносились вкусные запахи жареных лепешек. Весь их рай рухнул. Лишь еврейский юноша продолжал зябко вздрагивать и пугливо озираться по сторонам от каждого звука, ведь он остался здесь совсем один.

Стефан шумно вторгся в прихожую, почти вбежал в гостиную и вздохнул с облегчением. Равиль был здесь, он жив и ждал его. Немец упал на колени и судорожно вцепился парню в запястья.

— Прости, — шептал он, перемешивая слова со слезами. — Я ничего не могу сделать. Где бы я тебя не укрыл, не спрятал, даже на территории Польши или других стран, тебя везде сдадут из-за номера на руке. Я просто подыхаю от чувства собственного бессилия. Единственное, что мне пришло в голову, так это отвезти тебя к Вильгельму Райху, подарить ему все оставшееся вино из подвала и просить, чтобы сделал тебя своим личным слугой до моего возвращения.

Равиль обхватил офицера руками за шею, губы сами потянулись к его щеке.

— Хватит, — шепнул он. — Стефан, выше головы не прыгнешь. Ты и так спасал и меня, и сестру, и Данко, и Сару столько, сколько смог!

Стефан замер, поглощенный неподдельной трогательностью момента. Равиль сам поцеловал его, благодарил, а не подыгрывал! Мужчина в избытке нахлынувших чувств вжался лицом в его колени.

— Прости, — горячо шептал он. — Я не смог. Но я приеду. Не дай себя погубить! Я готов убить себя, лишь бы ты остался жив.

— Стефан, — парень потряс его за плечо, — а ты так и не сказал мне… Когда приедешь?

— Равиль, так ведь война идет! — воскликнул немец, поднимая голову. — Я не могу обозначить точные сроки. Но, скажу я тебе, что это — кратковременная командировка. Меня вызывают в центральный штаб на экстренное совещание. Немалый фактор играет то, что я воевал и видел ситуацию на восточном фронте своими глазами. Давай с тобой посчитаем… Я еду, разумеется, не один, а с промышленным обозом, с грузом, который из концлагерей переправляется в Берлин. Колонна будет примерно из десятка грузовиков, не меньше. Конечно, мы будем останавливаться ночевать на военных базах. По карте я прикинул — путь туда и обратно займет не менее двух недель. Ну и, предположим, что еще неделю я проведу в самом Берлине. Пока устрою там Анхен, плюс совещание, плюс время на непредвиденные обстоятельства. И не забывай, что по пути на нашу колонну могут нападать партизанские отряды…

Равиль понимал, что мечты Стефана на возвращение абсолютно безнадежны. Было абсолютно ясно, что они расставались навсегда. К тому же, он уже понял, что немец отправлялся в Берлин с той медсестрой. Также он знал, что в центральном штабе служит его отец. Ну, разве не удачный шанс устроиться в более приятное, чем здесь, место?

Ему было дурно от самых мрачных предчувствий, и он не спал уже несколько ночей подряд. Равиль давно упаковал свои нехитрые сокровища в две небольшие коробки. В одной — восхитительная одежда, которая была стараниями Стефана пошита для него на заказ, во второй — блокноты, любимые книги, предметы личной гигиены и часы, которые тот подарил ему на день рождения.

— Можно, я возьму хотя бы часы? — прошептал он, чувствуя, что цепляется за них, как за последнюю соломинку, доказывающую, что он человек.

— Нет, — удрученно качнул головой Стефан. — Ты сюда вернешься, обязательно. А так — ты их просто навсегда потеряешь, отберут, и все!

Они вышли к ожидавшему автомобилю. Равиль пытался внушить себе, что он везунчик, что офицер, хотя и уезжал, но не бросал на произвол судьбы и продолжал заботиться, когда мог бы просто пристрелить. И все же, ему не верилось, что это — все, и что больше они никогда не увидятся. Стефан был рядом, так близко, такой родной. Сейчас можно протянуть руку и без труда коснуться его бритого седого затылка. Но скоро их разлучат сотни километров. Навсегда.